– Твой Пушистенька точно не вампир.

– Да. Он нечто другое и на редкость злобное. Кстати, он умеет проходить сквозь стены. Так что будь предельно осторожен, а лучше просто уходи. Я сейчас серьезно. Пушистенька не самый опасный монстр в этом замке.

– Не уйду, ты же знаешь, – с грустной улыбкой отвечает Эль. Будто бы и правда не может уйти от меня, даже если бы захотел.

– Хорошо. – Я понимаю, что не получится убедить его внять здравому смыслу. – Тебе правда опасно оставаться в замке, но ты можешь мне помочь вне его стен. И это мне действительно нужно. Я пока не могу отсюда вырваться, не привлекая к себе внимания. Зато можешь ты.

– Что ты хочешь?

Эль сразу становится серьезным и садится на кровати, уставившись на меня немигающим взглядом холодных и прозрачных голубых глаз.

– С Блэкфлаем происходят очень странные магические изменения, – начинаю я свой рассказ. – Узнай, что это такое. Он буквально поглотил демона, и его магия – она такая черная, что становится жутко. Я никогда раньше не видела ничего подобного ни рядом с ним, ни где бы то ни было еще.

– Как это поглотил? – Эль хмурится.

Я рассказываю Элю о том, что случилось, когда вырвался демон, о странных черных нитях, о том, как на нас напали снежуры, потому что предполагаю, что именно черная магия Блэкфлая могла их привлечь.

– Все это очень странно, и не удивлюсь, если опасно. И для него, и для окружающих. Я хочу знать, что это, но тут у меня связаны руки. Я, конечно, наведаюсь в библиотеку, но сильно сомневаюсь, что там есть хоть что-то толковое. Блэкфлай умен, и он точно знает, что с ним такое происходит, а значит, если и были сведения, он их изъял. Это вполне в его духе. Он привык все контролировать, в том числе и информацию.

– Я узнаю, – говорит Эль и поднимается. – Но завтра. Сегодня мне нужно немного отдохнуть и… – Он мечтательно закатывает глаза. – И подкрепиться.

– Ты будешь охотиться на детей? – Я напрягаюсь от этой перспективы. Нет, я не ханжа и привыкла к Элю, но все же пытаюсь гнать от себя мысли о его пропитании. Делать это в замке, заполненном молоденькими девушками, довольно сложно.

– Дайана-а, – тянет он. – Неужели ты не помнишь себя в семнадцать? Они не дети, ты видела, как они на меня смотрят? Ты же знаешь, я никого не обижу.

– Я все равно не считаю эту идею хорошей. Пудрить мозги молоденьким девчонкам – это как-то подло, не находишь?

– Хорошо, если найду кого-нибудь постарше, так и быть, не трону нежных фиалок. Хотя, сдается мне, они сами скоро найдут меня… невинности я не почувствовал. Но… – он делает паузу, – ты всегда можешь заменить их. Ты можешь заменить всех и прекрасно об этом знаешь, – заканчивает Эль, серьезно и внимательно смотрит на меня, будто может однажды получить тот ответ, который хочет.

Спорить с Элем бессмысленно, он и правда не причиняет вреда, лишь берет кровь и разбивает сердца. Но разбитое в шестнадцать лет сердце болит сильнее всего. Только он этого понять не может. Я вообще не знаю, могут ли вампиры любить, но и во время человеческой жизни Элю точно никто не разбивал сердце. После обращения ситуация не изменилась. Наверное, я бы еще поговорила с ним, но не успеваю, потому что дверь с грохотом распахивается, и на моем пороге появляется разгневанный Блэкфлай, за спиной которого маячат любопытные студенты.