– Да погоди ты, капитан! – рявкнул Ковалев. – Все б тебе отпускать. Отпустить всегда успеем. Мало ли что может произойти?
– А что может произойти, Александр Семенович? – с вызовом спросил Витвицкий.
Автобус, в котором ехал Тарасюк, прибыл на остановку, находившуюся рядом со зданием УВД. Парень первым вышел из салона, издали плюнул в урну, попал и опять рассмеялся.
Он направился к большому, серому, похожему на готический замок зданию, поднялся по ступенькам и застыл перед табличкой. Долго и внимательно, шевеля толстыми губами, читал: «МВД СССР. Управление внутренних дел по Ростовской области».
Тарасюк вошел в двери УВД, огляделся в прохладном, гулком вестибюле и решительно двинулся к дежурному офицеру. Остановившись напротив, пристально посмотрел на него.
– Вы что-то хотели? – спросил дежурный.
– Мне нужен самый главный, – с вызовом сказал Тарасюк. – Кто здесь самый главный?
– По какому вопросу? – спокойно поинтересовался мужчина на посту, видавший на своем веку всякое.
– У меня важные сведения про убийство.
– О каком убийстве идет речь? – все так же спокойно спросил дежурный.
– В Новошахтинске. Где глаза выкололи.
Офицер подобрался, словно волк перед прыжком, наклонился через стойку.
– И какие же у вас сведения?
Парень улыбнулся той самой звериной улыбкой, которой он напугал девушку в автобусе.
– Это я убил, – хрипло сказал он и протянул мужчине руку, раскрыв ладонь.
Дежурный отпрянул. На раскрытой ладони Тарасюка лежала пара кукольных глаз, на первый взгляд очень похожих на человеческие…
Часть III
Вечерело. Между расставленных по всем правилам мудреной туристической науки палаток разбрасывал тревожные блики тщательно окопанный небольшой костерок. У костра на бревнах сидела компания студентов, парней и девушек. Звенела гитара, и лохматый по моде парень в видавшей виды штормовке выдавал, как это называлось у туристов, бардовский хит сезона:
Лохматому подпевали даже безголосые – песня нравилась. Впрочем, были и те, кто молчал. Один из парней задумчиво ворошил прутиком угли костра. Сидящая рядом с ним миловидная синеглазая девушка в свитере и синих брючках «под джинсы», отметив, что все увлечены песней и своими переживаниями, потихоньку встала с бревна, незаметно для остальных отошла от костра и скрылась за деревьями, в густеющих сумерках. Гитарист продолжал петь:
Девушка шла по тропинке, несколько раз обернулась на блики костра. Палатки скрылись за деревьями, но от лагеря слышалась песня: