Усы, аккуратная бородка и небольшая хрипота придавали импозантность молодому генералу. И он постепенно уменьшал эту хрипоту, делал не такой грубой и глухой – в конце концов, кто помнит, какой был голос у подлинного Юрышева семь лет назад до операции на голосовых связках?

Это совсем другое напоминание о подлинном Юрышеве вдруг посетило Ставинского в Балтийске – закрытом военно-морском городке в ста километрах от Калининграда, где расположена база подводных лодок Балтийского военно-морского флота.

Прилетев в Балтийск, Ставинский весь день провел в доке, где стояла на ремонте «У-137». Док на берегу Куришес-Нерунг-косы был, как и другие доки, замаскирован снаружи под обычный жилой дом. Но внутри этих нависающих над водой «домов» были ангары и цеха для зимнего ремонта подводных лодок. Покрытые толстой танковой резиной туловища подводных лодок были опоясаны там подвесными люльками ремонтников. Дисковыми пилами ремонтники срезали с лодки травленную в длительном морском походе резину, счищали с корпуса лодки ржавчину, красили этот корпус суриком и снова заливали из гидробрандспойтов корпус лодки толстым слоем резины с полиуретановыми, для прочности, шариками. Маляры закрашивали бортовой номер «У-137» и писали новый – «У-300»…

Проведя весь день в доке, Ставинский в сопровождении командира «У-137» Петра Гущина и его замполита Василия Донова поехал в центр Балтийска, в гостиницу «Океан».

Тихий, небольшой городок с малоэтажными, не выше четырех этажей, домами, запорошенный снегом, окруженный прекрасными сосновыми лесами, в которых когда-то были дачи Гитлера и Геринга, а сейчас члены кремлевского Политбюро изредка охотятся на лосей, оленей и диких кабанов… У этого города был бы совершенно заурядный мирно-сонный вид, если бы не темные флотские шинели моряков-подводников, которые встречались тут на каждом шагу. Но особенно поражала обилием моряков гостиница, а еще больше – ее просторный ресторан на первом этаже. Здесь на небольшой эстраде гремел эстрадный оркестр, и под эту разламывающую стены музыку командированные морские инженеры, снабженцы морских штабов и местные подводники-офицеры выпивали за вечер неисчислимое количество водки, коньяка и шампанского и танцевали с явно недостаточным контингентом местных женщин.

Ставинский, Гущин и Донов устало поужинали в углу ресторанного зала, за заказанным еще с утра столиком, распили под жесткий лангет бутылку водки, и, когда, сославшись на усталость, Ставинский отказался от второй бутылки водки и двинулся из ресторана, официантка из другой половины зала – крупная волоокая двадцатилетняя блондинка – словно случайно попалась ему навстречу.

– Поздравляю, – улыбалась она ему и взглядом показала на его генеральские погоны.

– Спасибо… – ответил он с юрышевской хрипотцой.

– Бороду отпустил, – нараспев сказала она и даже провела ладонью по его щеке…

– Таня! – громко позвали ее из-за какого-то столика, – Где минералка? Сколько ждать?

– Иду-у… – снова нараспев ответила официантка Таня и не спеша ушла на кухню.

В двенадцать тридцать под окном номера Ставинского смолк наконец этот эстрадно-атомный оркестр, в двенадцать сорок пять Ставинский уснул, а ровно в час ночи его разбудил короткий стук в дверь.