— У Астарта наверняка тоже возникли те же подозрения, что и у меня. Но ему пришлось бы действовать официально. Просить аудиенции у повелителя, убеждать и прочее. Сомневаюсь, что таким путем ему удалось бы чего‑то добиться.

— Добился бы, — хмуро возразила я, обиженная за то, что он считает Астарта неспособным помочь мне.

Зепар расхохотался, а затем сказал:

— В любом случае я ждать не захотел и решил развеять или подтвердить мои подозрения немедленно, как узнал обо всем.

— И ты открыл переход из разлома в дом Абигора? — поежилась я. — И все же не понимаю… Даже если не учитывать то, что создавать такие переходы — это вообще за гранью фантастики… Но я считала, что там магическая защита и она не позволит задействовать такие вещи.

— Разлом — особый мир, Ирина, — тоном учителя, беседующего с не особо умным учеником, сказал он, чем немного взбесил. — Если сделать из него переход в иную реальность, он пробивает любую защиту. Полагаешь, в «Огненной розе» тоже не стояло блокировок от порталов и боевой магии?

— Но ведь боевая магия там действовала, — недоуменно заметила я.

— Парадокс, но разломы блокируют одно и снимают блокировку с другого. Я уже сказал, что это загадочный мир и его законы мы все еще постигаем.

— Понятно, — протянула я, хотя на самом деле до конца понятно не было. Тут до меня дошло то, что до этого ускользало от внимания. — А что повелитель? Я не видела его внизу. Он погиб или сумел скрыться?

Взгляд Зепара испугал: темный, пронизывающий, холодный. Сейчас его глаза так напомнили о Лилит, что я невольно отодвинулась подальше.

— Ты что‑то с ним сделал? — осипшим голосом спросила я.

— Я? — издевательски хмыкнул Зепар. — Да ну что ты? Как бы я мог что‑то сделать с самым могущественным архидемоном третьего мира? Вернее, тем, кто таковым считается, — последнее уточнение и вовсе насторожило.

— Тогда где он?

— Не переживай за него, прелесть моя, — с иронией откликнулся архидемон. — С ним не случилось ничего, кроме того, через что он заставлял проходить других.

Меня покоробило, смутные догадки мелькали в голове, но так и не выстраивались в четкую картину.

— Лучше расскажи, как он вел себя с тобой, — неожиданно жестко сказал Зепар. — Не упускай ни единой детали. И я подумаю, заслуживает ли Абигор того, чтобы сожалеть о нем.

Что‑то в последних словах напугало до дрожи, и я поспешно начала рассказывать. Старалась не драматизировать и намеренно преуменьшала опасность, какая мне угрожала. Многое замалчивала, но Зепар каждый раз чувствовал, когда я это делаю, и выпытывал все до конца. Пришлось снова вернуться в каждую минуту этого чудовищного вечера и пережить ее вновь. В конце рассказа я прижималась щекой к груди Зепара и чувствовала, как его рука нежно гладит по спине и волосам.

— Если хочешь, он не вернется, — сказал вдруг архидемон, и я вздрогнула.

Отстранившись, испуганно взглянула на него.

— Не вернется откуда?

— Неважно. Просто скажи, чего ты хочешь, — его глаза поблескивали золотистым светом, радужка же казалась почти черной. Мне стало по — настоящему страшно. Я смутно понимала, что от того, что сейчас скажу, зависит жизнь. Пусть Абигор не вызывал теплых чувств и я была зла на него, но его смерти не хотела. Это отчетливо понимала. А еще понимала, что то, что Зепар дает выбор, невольно признаваясь в том, что замешан в чем‑то подобном, знак доверия ко мне. Он дает понять, как сильно я значу для него.