— Я бы на его месте не рассчитывал на это, леди, если любящий папаша не желает иметь в своей семье пиратов!

Леди Данстан громко ахнула. Уилбур побледнел. Джорд-жина на мгновение лишилась дара речи. И это после того, как она настоятельно требовала от брата не произносить это слово в связи с Габриелей?!

Габриела была вне себя от ярости, и ее взгляд не оставил Дрю ни малейших в этом сомнений. Он был пьян, но по-прежнему чертовски красив. Больше всего ее поразило, что даже сейчас его черные как ночь глаза горели желанием.

Услышав имя визитера, ожидавшего ее в гостиной, Габриела поспешила вниз. Она ни за что не сделала бы этого ради кого-то другого: слишком велико было потрясение прошлой ночи. Невозможно поверить, что Дрю так поступил с ней, намеренно попытался уничтожить все шансы на достойный брак.

К счастью, это ему не удалось. Он даже настаивал, что просто пошутил, когда Джорджина, шокированная не менее Габриелы, стала отчитывать его. Ну разумеется, что еще он мог сказать?

Однако Габриела не поверила в его невиновность. И нисколько не усомнилась, что он сделал это нарочно. Кроме того, он едва держался на ногах, и именно это обстоятельство, возможно, стало единственной причиной того, что леди Данстан поверила, будто гость шутит, и поэтому просто попросила его удалиться, что он и сделал.

Уилбур ушел вслед за ним. Воспользовался общей сумятицей, чтобы не отвечать на бесцеремонный вопрос леди Данстан. По крайней мере так подумала Габриела. Ей тоже очень захотелось удрать в тишину своей комнаты.

— Не позволяй ему себя расстраивать, — наставляла Джорджина, погладив ее по руке. — Мой брат, подвыпив, любит распускать язык и перед отплытием неизменно надирается, чтобы отметить последние ночи в порту. Но леди Данстан знает, кто мой муж, и не рискнет обозлить Мэлори, повторяя то, что считает не более чем неудачной шуткой. Она прекрасно понимает, что когда сплетня разлетится по городу, ее уже никто не станет считать шуткой. Поэтому она ничего не скажет.

Но Габриела уже не слышала ничего, кроме роковых слов «последние ночи в порту». Дрю отплывает. И она ничего бы не узнала, если бы не его злая выходка! Конечно, он не сообщил бы ей, да и зачем?! Она ничего для него не значит.

И все же Габриела была буквально раздавлена этим известием. Сначала он пытается разрушить ее надежды на приемлемый брак, а теперь намеревается улизнуть, прежде чем разразится скандал. Ей следовало бы обозлиться на него. Жаль только, что ничего не получается. Гнев куда предпочтительнее обиды и разочарования.

— Вот и вы, дорогая!

Обернувшись, Габриела увидела выходившего из кабинета Джеймса Мэлори. И даже не сжалась, как обычно, в его присутствии. С того вечера в театре, когда он обменивался колкостями и язвительными замечаниями с братьями Джорджины, она поняла, что даже в этом случае можно не ожидать тяжких последствий, и перестала бояться его. Но на этот раз лицо Джеймса не было бесстрастным. Мало того, он выглядел встревоженным.

— Как вы себя чувствуете сегодня утром? — спросил он, по-отцовски обнимая ее за плечи.