— Слушай, это известный очень какой-то документ, знаменитый. Это исторический день какой-то, — зашептал Ллевелис. — Помнишь: просители, петиция…

Внизу стоял гул от многих голосов.

— Вглядитесь внимательно в наши лица; попробуйте жить, как мы, на два пенса в день!..

Кромвель в очередной раз обернулся взглянуть на Змейка, как бы ища поддержки. Змейк кивнул ему.

— Довольно. Я положу этому конец, — вскричал Кромвель, сбежал с возвышения, выхватил кинжал и ударил им читавшего петицию. Тот упал. — Я отучу этих мерзавцев устраивать здесь погромы! Смерть…

— Боже мой! Это знаменитый день, точно. Это… это… 12 июля 1653 года! Травля собаками просителей в парламенте!.. Там же был и голод, и тяжелое положение, и действительно пришли люди с отчаяния!.. — потерянно говорил Гвидион, перегибаясь через балюстраду и стараясь разглядеть, что сталось с упавшим.

Змейк стоял, наблюдая за происходящим с некоторого расстояния. Затем он поднялся, легким шагом пересек возвышение вроде кафедры, спрыгнул с невысокого края и встал у Кромвеля за спиной. Затем появились собаки, явно ища, чем они могут быть полезны лорду-протектору, и подтверждая, что Гвидион помнит правильно.

— Я… совершенно не боюсь собак, — деревянным голосом сказал Ллевелис. — Но…

— Гоните вон весь этот сброд, — Кромвель слабо протянул руку вперед, указывая на жертв. Затем он пошатнулся. Змейк твердо взял его под руку и повлек прочь, попутно говоря ему что-то на ухо, и то, как Кромвель вис на нем, наводило на мысль, что без Змейка он, скорее всего, не может ступить ни шагу.

Гвидион открыл глаза. На огромной высоте у него над головой перекрещивались древние потолочные балки, каждая толщиной с дуб. Между балок царила тьма. Их зашвырнуло при возвращении в самые недра башни Курои, где на полу камнями был выложен очаг, над огнем кипел подвешенный на скрещенных копьях громадный котел и жарился на вертеле кабан. В углу, однако, стоял огромный канцелярский шкаф, куда следовало складывать письменные работы по пребыванию в прошлом.

— Зачем профессор Курои нас туда послал, как ты думаешь? — спросил Гвидион у Ллевелиса.

— Может быть, он хочет нас предупредить, что Змейк — страшная личность, запятнавшая себя многими преступлениями, и ученикам его следует быть осторожными? — предположил Ллевелис.

— Что ты говоришь? — возмутился Гвидион. — Это Змейк, который… столько с нами возится? Так старается для нас?..

— Знаешь, давай-ка я напишу за тебя отчет. А ты отдыхай. Прислонись вот тут к стенке, — заботливо сказал Ллевелис.

Он, тыча пером в полувысохшую чернильницу, нацарапал отчет, кинул его на стопку других отчетов и затем, очень оберегая Гвидиона, вывел его под руку из логова Курои.

Гвидион, который все это время что-то себе думал в своей упрямой голове, сказал:

— Я хочу увидеть Змейка.

— Ты не хочешь увидеть Змейка, — заверил его Ллевелис. — У тебя временный шок. Ты сядь вот тут на бортик у фонтана, я сейчас.

Пока Ллевелис бегал искал, из чего можно сделать компресс, к Гвидиону успел подсесть проходивший через южный двор Кервин Квирт. Между ними произошел загадочный разговор.