…Гвидион ожидал увидеть Змейка укладывающим вещи, однако если тот и занимался этим, то во внутренней комнате, а не в самом кабинете. В кабинете все было по-прежнему, в том числе ровно горящий огонь.

— Входите, — сказал Змейк.

Гвидион не стал дожидаться приглашения садиться и высыпал на Змейка целый ворох отчаянных вопросов, равно далеких от химии, как и от фармакологии.

— Неужели это правда? — лихорадочно спросил он, как будто Змейк мог тут же, сейчас, на месте, разобраться с текущими событиями на Земле как с небольшим недоразумением.

— Судя по всему, да, — пожав плечами, отвечал Змейк.

— Но ведь люди должны одуматься!.. Не может быть… Учитель! В конце концов, самоубийство в массе людям несвойственно!..

— А что, по-вашему, свойственно людям? — поинтересовался Змейк. — В массе? — добавил он, изогнув бровь.

— Стремление к счастью, — совершенно искренне отвечал Гвидион, не подумав.

— Счастье — чрезвычайно позднее понятие, введенное просветителями в XVIII веке, одновременно с другими их идеями, которые вы, надеюсь, при всей своей растерянности в состоянии оценивать здраво, — спокойно сказал Змейк. — До эпохи Просвещения мысль о праве каждого человеческого существа на счастье не занимала умы европейцев. Чтобы расставить все точки над i: я получил свое воспитание и образование до начала эпохи Просвещения.

— Неужели мы уже исчерпали все ресурсы милосердия Божьего? Так быстро? — убито пробормотал Гвидион.

— Не забывайте, что далеко не все вокруг вас христиане. Я не принадлежу к этой конфессии, — оборвал его Змейк.

— Тогда что для вас соответствует понятию промысла Божьего?

— Боюсь, что бич Немезиды, — сказал Тарквиний и откинулся в кресле.

Гвидион твердо помнил, что Мерлин разрешил спрашивать обо всем, что непонятно; поэтому, вместо того, чтобы попридержать язык, он, пренебрегая опасностью, спросил:

— А зачем вы хранили все это время орден Кромвеля?

Змейка передернуло.

— Какой орден? — спросил он. По движению его губ заметно было, что он хотел сказать что-то другое.

— «Господь предал в наши руки врагов английской республики, и слава этой победы принадлежит лишь Ему», — процитировал по памяти Гвидион.

Змейк пожал плечами.

— Вы полагаете, его следует выбросить? — иронически спросил он.

— Ну да, я понимаю… это неделикатно по отношению к… к тому, кто выдал награду, — сказал Гвидион.

— Это неделикатно по отношению к сплаву цветного золота и белой бронзы. Металл не может отвечать за то, что на нем написано, — сухо сказал Змейк.

Тогда Гвидион потоптался еще немножко перед Змейком и сказал:

— Скоро мы все превратимся в пепел. Я рад бы относиться к этому спокойно, но что-то… никак.

— Сегодня меня всерьез беспокоит пятно соуса на моем манжете, завтра я, рассыпавшись на элементы, впитался куда-то под землю. Я не вижу принципиальной разницы между этими двумя состояниями. И заметьте, Мировая война не является необходимым условием для того, чтобы перейти из первого состояния во второе.

— Но отчего моя жизнь оказалась такой короткой, учитель? — вздохнул Гвидион. — Если бы только вы могли сказать мне что-нибудь утешительное!..