Сам дьявол вселился в стоящего к нам спиной татуировщика. Только этот дьявол не причиняет боли ради боли. Он просто не хочет, чтобы делали больно его близким.

Демид пытается вырваться, но ничего не выходит.

– От… пусти…те…

Макс и правда резко отпускает, но потом хватает его за волосы и запрокидывает голову.

– А теперь послушай меня, падаль, – говорит он медленно и проникновенно. – Ты навсегда забудешь о Жене. Станешь обходить его десятой дорогой. Даже мысли все исчезнут. О нашем любезном визите никому не расскажешь. Как объяснить разбитую рожу – придумаешь сам. Умеешь ведь пудрить мозги своим клиентам, вот и тут справишься.

– Я вызову… полицию, – едва различимо бормочет Демид.

– И тогда полиция увидит это, – подключается Алик и кладет Демиду на колени конверт с документами. – Будешь иметь не только хреновый вид, приятель, но и приличный срок.

Демид больше ничего не говорит. Он осознает, что это не просто разборки из-за обиженного мальчика. Если он продолжит в том же духе, его повяжут уже серьезно. И пара мужиков, решивших набить морду из-за Женьки, покажутся пустяком.

– Тебе все понятно? – интересуется Макс.

Он делает шаг назад, но кулак по-прежнему сжимает с такой силой, что побелели костяшки. Видно, что он в любую секунду готов ударить еще раз. Желание размазать Демида по асфальту вряд ли исчезло даже после того, как Макс устроил ему сотрясение за Женьку. Да уж, квиты. Сотрясение за сотрясение.

Какой ужас.

– Ты все понял? – повторяет Макс.

Демид молчит.

– Вы ничего не докажете… – наконец-то пытается произнести он.

Я невольно сжимаю в руке Шерри, которую держала все это время. Глупая иллюзия, что хоть так смогу морально удержаться и отвлечься, не слушая стоны и влажный хруст.

– Тогда переходим к плану Б, – говорит Алик.

Макс кивает и роняет:

– Неси бензин.

У меня холодеют руки. Нет, это уже жуть. Не может быть! На лице Демида отражается ужас, он вжимается в стул.

– Зачем? – хрипло спрашивает он.

– Сжигать твой труп, – с готовностью поясняет Макс.

– Нет-нет, пожалуйста, не надо! Нет!

Алик выходит в коридор, закрывает за собой дверь. Прикладывает палец к губам и показывает на входную дверь. Мы все выходим на лестничную площадку.

– Вы сдурели? – шиплю я королевской коброй, но Алик зажимает мне рот ладонью.

– В машину, – шепчет он.

И уже в машине получает под ребра с двух сторон, от меня и от Лизаветы.

– С ума сошли! – возмущается Алик. – Мы тут рискуем жизнью и честью, а они дерутся!

– Какой бензин?! – восклицаю я.

– В баке, – ворчит он. – Макс сейчас завершит… сеанс воспитания. И спустится.

– Что он будет делать? – подозрительно интересуюсь я, чувствуя, что руки начинают дрожать, – нервное напряжение медленно сходит.

– Еще разок врежет после того, как убедит, что не стоит трогать Женьку и вообще вспоминать о нас, – хмыкает Алик. – Не переживайте, барышни, Макс у нас просто ас по переговорам.

Лизавета постукивает пальцами по рулю, кривит губы в ухмылке, но ничего не говорит. Алик пытается заигрывать, как-то расшевелить ее, но все мимо. Что это так? Успели поругаться? Странно. Вроде бы все время были вместе с нами. Или я что-то упустила?