».
Кроухерст уже так глубоко погрузился в мир своих фантазий, что теперь у него проявлялись стойкие симптомы паранойи. Представление о собственной значимости настолько возросло, что моряк воображал, будто сможет стать еще более совершенным богом, чем те, что обитают на небесах. Он чувствовал, что уже настолько приблизился к уровню космических существ, что может напрямую разговаривать с ними: «Ты должен был облегчить мою участь». Его путешествие должно было быть менее затруднительным. И то же самое относилось к подделке его судовых журналов. Но боги не оказали моряку нужной помощи.
«Я разочаровался в космических существах. Что-то пошло не так. Я чувствовал, что смог бы сыграть в эту игру лучше, чем космические существа… В конечном счете я был вынужден признать, что природа вменяет космическим существам единственный грех, который они способны совершить. Грех сокрытия. Это незначительный грех для человека, но ужасный для космических существ. Он несет страдания космическим существам».
Солгать, будучи простым человеком, было возможно. Но теперь Кроухерст был богом, и он мог избежать ужасных страданий только в том случае, если признается во всем, что сделал.
«Я начинаю все больше и больше понимать космических существ. Всем космическим существам приходится полагаться на милость одного человека! Благодаря этому я стал космическим существом второго поколения. Я зачат во чреве природы, в своем собственном разуме. К тому же и у меня есть проблема. Я должен единомоментным импульсом подтолкнуть бо́льшую часть человечества в правильном направлении.
В моем распоряжении есть мощные системы, но мало времени, чтобы найти наилучший способ заставить их работать согласованно, а не против друг друга. Но я уверен, что, если мое первое действие будет «правильным», я получу всю необходимую помощь, чтобы прийти к быстрому и простому решению.
Видите ли, даже богам требуется помощь».
Пребывая в состоянии паранойи, Кроухерст считал, что находится за пределами общечеловеческих моральных норм.
«Чем больше событий протекает хаотично, тем лучше они согласованы друг с другом. Правда состоит в том, что не существует добра и зла. Есть только правда. Те, кто знает правду, могут выбирать тот или другой из двух равно применимых наборов правил. Полная свобода выбора за пределами любой дисциплины есть суть свободной воли».
Эта мысль снова привела его к диалогу о выборе между богоподобным сокрытием своего греха и моральным долгом дать человечеству импульс.
«Я, находясь за пределами какой-либо дисциплины и руководствуясь своей волей, могу выбрать между двумя опциями: хранить молчание и тем самым предать человека забвению, как обезьяну с гипертрофированным мозгом-компьютером.
…или я могу помочь решить его проблемы другим способом, по моему методу.
…или я, как человек, всегда ненавидевший то, что римско-католическая церковь настырно отказывается меняться, могу сказать слова, которые спасут мир, произнеся в уши тех, кто давно жаждет их услышать».
Католицизм – последний неожиданный элемент безумного мышления Кроухерста. Он думал о Клэр и ее религии. Он также, несмотря на хвастливое утверждение относительно собственной свободы от традиционной морали, искал что-то вроде конечного отпущения грехов от лица ортодоксальной религии. Конец был близок.