Мы находимся во чреве вселенной. Мы зачали себя так, как нам «нужно» было это сделать. Все, что нам нужно было сделать, чтобы попасть туда, подумать о самих себе так, как нам бы хотелось подумать о самих себе».
Затем моряк вернулся к идее игры, только теперь она была зловещей. «На протяжении жизни каждого человека Бог играет в космические шахматы против дьявола». Он зачеркнул это предложение и заменил его следующим абзацем.
«В течение всей своей жизни каждый человек играет в этакие космические шахматы против дьявола. Каждый может решить для себя, кому суждено выиграть. Ходы игры всем хорошо известны. Игра очень сложная, поэтому невозможно предсказать, кто выигрывает, потому что Бог играет по одним правилам, а дьявол придерживается совершенно других».
И снова за этими теологическими рассуждениями ясно видно, о чем думал Кроухерст на самом деле. Игра, в которую он играл не так давно, участвуя в кругосветной гонке на яхте, сначала велась по правилам Бога. Но потом дьявол нечестным путем разыграл с ним хитрую комбинацию. Поэтому игра закончилась уже как игра дьявола.
Спасаясь от этой неприятной мысли, Кроухерст взялся за новую историю. Он начинал трижды и каждый раз искал успокоения в невообразимой смеси желаний: в стремлении увидеть отца (который теперь наполовину отождествлялся с отцеподобным Богом), религиозных образах и основном тезисе о том, что все обезьяны должны любить друг друга.
«Когда-то в стародавние времена мальчик поссорился с отцом.
Примерно в…
Когда-то в стародавние времена мальчик гулял с отцом, и они наткнулись на стаю обезьян. «Какие забавные животные», – сказал отец. «Это бесполезные животные», – ответил сын. Между ними возник спор, и мальчик очень разгорячился. Отец же был идеальным родителем, и он изо всех сил пытался преподать сыну важный урок, поэтому проявлял терпение. Он думал об идее. Мы будем играть с этими обезьянами в игры вселенной…
Бог и его любимый сын играли в космосе. Он был Идеальным Отцом, а его сын был Идеальным Ребенком. Естественно, их игра была веселой и… Игра, в которую они играли, называлась «Преврати обезьяну в Бога». Это была веселая игра всего с одним простым правилом: обезьянам не дозволено знать о богах. Игра была…»
Все его теории как бы складывались в гармошку безнадежной путаницы. Он снова прервался и подумал о грядущем космическом взрыве. Он задумался о лозунгах, которые бы ему помогли:
«Массы и критические массы.
Они могут прийти вместе в любви и ненависти.
ЭТО ЕСТЬ ТАЙНА СВОБОДНОЙ ВОЛИ».
Потом последовал откровенный пассаж, где Кроухерст еще больше связывал все идеи в единое целое. Включая мысль об игре. И о системе. А также о том, что он, Кроухерст, станет богом. И о проблеме скрытности бога, которую он разъяснил далее.
«Объяснение наших проблем состоит в том, что космические существа играют с нами в игры. (Если вы знакомы с «правильной» математикой, это можно «легко» вычислить.) Им доставляет удовольствие разрабатывать системы, которые сами способны «создавать» новых космических существ. Если вы хорошо обдумаете сказанное, вам придется признать, что это очень занимательная игра. Я люблю занимательные игры и могу взглянуть на все с точки зрения космических существ. Но я также являюсь человеком, и, когда думаю о длительных страданиях, которые терпят люди из-за игр космических существ, я очень злюсь на них. Они говорят мне, будто понимают, что такое боль. Они могут испытывать боль, только в другой форме, и они разработали метод автоматического воспроизводства космических существ, чтобы второе поколение могло лучше справляться с проблемами, чем они сами