Смех сдержать удалось, а улыбку нет. Я закусывала нижнюю губу, только бы не расхохотаться в голос, пришлось прикрывать рот платочком, как если бы мне тяжело было дышать от пыли. Но глаза меня все равно выдавали, сперва у Лероя был недоуменный взгляд, потом уголки губ его самовольно начали изгибаться в ответной улыбке. Теперь мы и со стороны выглядим глупо, смотрим друг на друга и улыбаемся. Надо бы отвести глаза, но это все равно, что признать поражение. Хм, искренняя улыбка ему очень идет, наверное, для того чтобы её скрыть он потер большим пальцем свои усики. Я как раз опустила руку с платком, ко всему можно привыкнуть, но не к пыли, и непроизвольно облизнула губы. Лерой, как мне показалось, на мгновение задержал дыхание, потом залился румянцем. Опаньки, чего это он? На мой недоуменный взгляд и приподнятые брови он покраснел еще больше и отвел глаза, радость от победы затмевало любопытство. Может, он тоже чего-то себе представил? Нет, вряд ли взрослый мужчина будет представлять поцелуи с незнакомой девушкой, тем более он-то знает, колючие у него усы или нет. Боюсь, он подумал, что я над ним смеюсь, надо будет извиниться, а то неудобно как-то. Остаток пути я старалась не смотреть в его сторону, он тоже делал вид что дремлет, а может, и правда спал.
Когда уже все мышцы болели, в горле першило, а солнце клонилось к закату, наш дилижанс наконец-то остановился, все повторилось в точности как на прошлой остановке. Я надеялась, что на сегодня мы никуда больше не поедем, но мои надежды не оправдались, объявили, что стоянка два часа. Получается, мы будем ехать всю ночь и весь следующий день. От окончательно загубленного настроения меня спасла мысль: «Лошади не могут быстро передвигаться в темноте, значит, поспать хоть немного удастся».
Мне очень не хотелось заходить внутрь трактира, почти копию предыдущего, но надо было поесть что-нибудь горячего, и мы с Россом пошли со всеми. Как-то незаметно мы оказались за одним столом с Лероем и Лансом. Заказать еду мне не дали, Ланс с добродушной улыбкой сказал, что угощает. Я пыталась возражать, говорила, что вполне могу заплатить за себя и брата, мужчина только отмахивался и рекомендовал поберечь деньги, и вообще он, дескать, обидится, если я не соглашусь. Лерой не вмешивался, но, судя по тому, как он хмурился, был полностью на стороне своего друга или соратника. Я так и не выяснила вопрос, кем ему приходится Ланс. В общем, я согласилась. Ужин прошел в дружелюбной атмосфере. Говорил в основном Ланс, он искрился добродушием и остроумием, я искренне смеялась над его шутками, попутно отказываясь от вина. Поужинав, мы вышли во двор, Росс опять прилип к пожилому наёмнику с просьбой еще что-нибудь показать, а Лерой вызвался составить мне компанию.
– Я должен извиниться, госпожа Марта, за то, что так невежливо вел себя по отношению к вам, – заговорил он, когда мы отошли на достаточное расстояние от людей.
– Ну что вы, это я должна извиниться. Вы подумали, это я над вами смеюсь? На самом деле мне показалось смешным, что два взрослых человека пытаются переглядеть друг друга, да еще и с серьезным видом, – про усы я ему рассказывать не стала, не признаваться же в собственной глупости малознакомому человеку.