– Не должно.

День прошёл, второй. К Ветрову подходили мужчины, поглядывали, покупали – кто конденсатор, кто катушку проводов. И только на четвёртый день Ветров сигнал подал – сдвинул на затылок кепку. Напротив него стоял мужчина лет тридцати, в гражданской рубашке, солдатских галифе и кирзачах. По причине почти полного отсутствия в магазинах одежды, многие демобилизованные по ранению ходили в армейском обмундировании, только сняв погоны и петлицы. О чём-то поговорили, покупатель отдал деньги, получил деталь, пошёл с рынка. Андрей за ним. Народу много, потому приблизился, боясь потерять из виду. Мужчина прихрамывал на левую ногу, всем со стороны понятно – бывший солдат, комиссован по ранению и никаких вопросов – почему в тылу отъедается, когда другие кровь проливают. Чем дальше от рынка, тем меньше народа на улицах. Андрей отстал от «объекта» уже на полквартала. Сначала показалось – не проверяется мужчина, однако при повороте за угол таки бросил взгляд назад. Э, не так прост инвалид. Осторожен, проверяется умело. Было как-то пару занятий с Никифоровым – учил слежке, ценные советы давал, провёл практические занятия. Опростоволосился тогда Андрей. Виктор играл роль «объекта», Андрей его «пас». Как ему тогда показалось – удачно. Виктор за угол повернул, Андрей за ним, боясь упустить. Сам свернул в переулок и нос к носу столкнулся с Виктором.

– Ошибочка, ты убит! Причём «объект» даже стрелять не будет, дистанция мала, зачем шуметь. Ножом снимет по-тихому.

И объяснил, как следует поступить. А ещё делал финты, какие может выкинуть настоящий враг. Неожиданно разворачивался на сто восемьдесят градусов и шёл навстречу. Да ещё замечания делал.

– Человек спиной чувствует взгляд. Ты мне уже дырку на кителе глазами прожёг. Не смотри на «объект». Общий взгляд на улицу, ведёшь подозреваемого боковым зрением.

Андрей перешёл на другую сторону улицы, пересёк, голову налево повернул. «Объект» как раз в калитку заходил. Дом небольшой, частный, сложенный из бывших в употреблении железнодорожных шпал. Вида непрезентабельного, хорошо держит тепло, но в летнюю жару запах креозота сильный. Обычно такие домики строили железнодорожники. Из одного из домов вышел старичок, поковылял, опираясь на палочку, к перекрёстку, как раз к Андрею.

– Доброго здоровьичка, – поздоровался Андрей.

Уважишь человека, и он к тебе благосклонно отнесётся.

– Добрый день!

Старичок подслеповато прищурился, пытаясь вспомнить, кто перед ним.

– Ты из какого дома будешь?

– Я не здесь живу. Проездом после госпиталя. Товарища по роте ищу. Вроде в этих домах. Улица-то Полевая?

Андрей успел посмотреть на углу улиц название на жестяной табличке.

– Полевая, – кивнул старичок. – А как фамилия сослуживца?

– Васильев, – соврал Андрей.

Старичок задумался, потом выдал:

– Не проживают у нас такие.

– Он ещё на левую ногу после ранения прихрамывает, брюнет лет тридцати.

– Так бы сразу и сказал. Фёдор это Козлитин. Четыре месяца, как с фронта вернулся. Инвалид и даже медаль есть. Он в семьдесят четвёртом доме живёт.

– Спасибо, вы меня здорово выручили.