Он бросился вместе с ней к машине.

Варя объясняла сбивчиво, но, кажется, Лунёв всё понял. Его автомобиль нарушал все мыслимые и немыслимые правила: обгонял, гнал по встречке, лавировал в плотном потоке, опасно обрезая попутные машины. Егор сигналил и давил педаль в пол, а Варя, глядя, как впиваются его сильные руки в руль, и как перекатываются тугие мышцы на бицепсах под коротким рукавом рубашки, лихорадочно снова и снова набирала номера свои оперов.

– Алло, Олег! – Прокричала она, едва тот ответил. – Её сын – душевнобольной! Он уже год как выписан! Это может быть он!

– Понял. – Коротко ответил мужчина.

И сбросил вызов.

Через минуту шины с визгом чиркнули по асфальту: автомобиль Лунёва замер у нужного подъезда. Следователи выскочили из машины и побежали к двери. Егор оказался проворнее и быстрее, он умчался вверх по лестнице с немыслимой скоростью, а Варя очень старалась, но всё равно отстала.

Она ворвалась в квартиру через пару секунд после него и не сразу осознала чудовищность увиденного. Кровь, много крови. И запах. Ни с чем несравнимый запах гниения. Тяжелый, выворачивающий наизнанку, мерзкий.

Перед тем, как Егор отвёл её в сторону и крепко прижал к своей груди, она успела лишь заметить стоящего на коленях маленького жалкого человека. Молодой мужчина, щуплый, небритый – щетина у него росла убогими клочками, а над губой топорщились неказистые, неухоженные усики. Его лицо было разбито и перемазано кровью, руки были заведены за спину и сомкнуты наручниками.

Рядом, на полу, валялся окровавленный нож. Видимо, он пытался напасть с ним на оперативников.

– Херня. – Прорычал Олег, проходя мимо и заматывая рану на руке. – Слегка задело.

Теперь у них с Никой были парные шрамы выше запяться.

Где-то на улице уже громко завывали сирены.

– Что там? Где они? Что с ними? – Бормотала Варя, пытаясь вырваться.

– Не ходи. – Попросил Егор. – Не ходи.

– Пусти. – Она оттолкнула его, сделала несколько шагов, и у неё чуть не подкосились ноги.

Вёдра. Целые вёдра с человеческими останками. Два, три, четыре штуки. Пятое было закрыто крышкой. Варя ощутила, как кровь леденеет в её жилах. Она оглядывалась, не веря, что один, вот этот, маленький и жалкий мужичонка мог сотворить такое.

– Сюда! Сюда! – Заорал кто-то, как сквозь вату.

Это был голос Руслана.

Следователь метнулась туда инстинктивно.

Она не знала, что увиденное добьёт её окончательно. В ванной лежала девочка Настя. Варя её сразу узнала. Она была ещё жива, но её тело было истерзано, руки были сломаны. Из раны на животе девочки медленно сочилась кровь, все её ноги были в порезах, а лицо казалось безжизненным и серым.

– Дышит, ещё дышит. – Прошептал Руслан, щупая пульс.

– Нужна скорая! – Закричала Варя.

Комарова не видела следственных действий, не присутствовала на первом допросе. Она провела целый день в больнице, ожидая вердикта врачей. Не ела, не пила и даже дышала в полсилы. Никак не могла поверить в чудовищность происходящего.

Доктор вышел к ней ближе к одиннадцати вечера и сразу покачал головой.

– У вас пара минут. – Сказал он сухо. – Может, чуть больше, пока она в сознании. – Мужчина сглотнул. – Это будут её последние минуты.