— Конечно, да. Мы ж большевики с вами, товарищ Катя.

Тут она опять встала и, обойдя стол, подошла к молодому своему телохранителю, взяла его лицо в ладони, и на глазах у посетителей буфета нежно поцеловала его в губы.

— Да зачем это вы? — удивлённо спросил он. — Я ж с вами не из-за этого.

— О, господи, какой же вы дурень, Свирид.

Она улыбнулась и села на своё место:

— Ешьте, быстрее, у нас много дел.

— Какие ещё дела в это время? Рано ведь.

— Уже не так и рано, — говорила красавица. — Итак: деньги у нас есть. Оружие есть. Нам нужно сменить одежду. И документы. Особенно вам нужна новая одежда.

— Я уж к этой привык.

— Вы к ней лет семь привыкали, с тех пор как гражданская началась, пора уж и новую завести.

— Да мне…

— Это не обсуждается. Новую одежду и мне и вам. Нас ищут, и не для того чтобы судить, а для того чтобы убить, и мы не должны облегчать им поиски. И не спорьте со мной, я познавала азы конспирации, когда вас мама в люльке качала.

— Да не качала она меня тогда.

— Качала, — строго сказала красавица.

Она была сосредоточена, серьёзна и очень красива.

— Ну ладно, качала — так качала, — согласился, Свирид глядя на неё. — Как скажете.

— Ешьте, и думайте где нам документы взять новые.

И они принялись есть, и есть с запасом.

Когда они выходили из гостиницы Свирид прихватил ещё одну газету из пачки:

— Не каждый день обо мне в газетах печатают.

Она усмехнулась, взяла его под руку, опять поглядела на него:

«Господи, совсем мальчишка, будь я на пять лет постарше, он мог быть моим сыном».

Товарищ Тыжных повел её было к машине, но она удержала его, и они прошли мимо:

— Забудьте про автомобиль. Зайдём за угол, извозчика возьмём.

— Почему?

— Не так уж в городе много машин, приметно.

— А куда мы теперча?

— Теперча! Забудьте эти слова. Теперь мы на нелегале, и вам придётся расстаться с ролью красного фронтовика и играть роль нэпмана.

— Чего, нэпмана, да я никогда…

— Свириид… — нравоучительно прервала она его, заглядывая ему в лицо. — Успокоились, и приготовились играть роль нэпмана. Считайте что это приказ. Иначе нам не выжить.

— Есть, нэпмана играть, — нехотя согласился Тыжных. — И куда мы теперь?

— К товарищу Кумачу, нэпману. Новую одежду вам купить, ну и мне кое-что по мелочи. Пустой извозчик, ловите!

На одной тихой улочке, названия которой Свирид не знал, Ракель Самуиловна остановила извозчика и велела с ним расплатиться. Они зашли в один чистый подъезд, и позвонили в дверь. Им почти сразу открыли. Их встретил удивлённый и всклокоченный товарищ Андрей Кумач, пролетарский портной, урождённый Вильферосн Зиновий Моисеевич. Поблёскивая пенсне и удивляясь, товарищ Кумач разводил руки в крахмальных манжетах:

— Рахиличка, девочка моя, ты даже не знаешь, как я рад, а чего с такого раннего утра, тебе не спится, не дай тебе Бог колики. Ты, наверное, думаешь, почему бы мне не зайти к старику Кумачу, пока он не попил кофэ, и не съел булку? — и тут он увидел за её спиной мрачного товарища Тыжных. И сразу переменился в лице. — Впрочем, какие булки, какое кофэ, что я такое говорю, когда на дворе мировая революция, а я тут со своим кофэ. Проходите Ракель Самуиловна. И вы товарищ.