— Как вы думаете, что случилось?

— К сожалению, не могу сказать, что верил в ее спасение. Об аварии стало известно только на следующий день, и кое-кто утверждал, что тело унесло в море, в прекрасную водную стихию, которую Эстер так любила. — Эллиот замолчал, словно обдумывая эту версию, затем пожал плечами. — Другие считали, что ей удалось спастись. Не буду лгать, я тоже цеплялся за эту слабую надежду, но прошло слишком много времени. Если бы она выжила, то наверняка бы вернулась домой, на остров. Разве бросила бы она своего ребенка? И… и меня?

В тот миг я поняла: Эллиот не знает, что Эстер была беременна. Я промолчала: слишком жестоко ошеломить его новостью об отцовстве на шестьдесят с лишним лет позже, чем следовало. Вскоре он сам все узнает из дневника Эстер.

— Впрочем, есть одна маленькая деталь, — произнес Эллиот, и в его взгляде мелькнула надежда.

— Да?

— Наверное, она ничего не значит, но на всякий случай скажу: когда мы с Би выезжали из парка, у входа стояла какая-то машина.

— Вы кого-нибудь узнали?

— Я не уверен, однако подозреваю, что это был Билли, вернее, Билли Генри Мэттсон. Сейчас его все зовут просто Генри.

— Погодите… Тот самый Генри, что живет на берегу рядом с Би?

— Да. Вы знакомы?

Я кивнула. Значит, Билли это Генри. Я вспомнила, как он повел себя, когда разговор перешел на мою бабушку, и о фотографии, которая стояла у него на каминной полке, а потом таинственно исчезла. В дневнике Эстер считала его своим другом, но, похоже, он всегда появлялся неожиданно. Странно. Вдруг он ее преследовал? Меня передернуло. Нет, вряд ли. Даже если Генри обожал Эстер, он не стал бы прятать ее тело. А если все-таки… «Люди не всегда такие, какими кажутся». Я вспомнила, как однажды мы с Аннабель подслушали разговор двух шикарных женщин в фешенебельном манхэттенском ресторане. Увешанные драгоценностями, они выглядели светскими львицами, пока одна не выдала: «Я перепробовала разные марки, но самая лучшая — «Копенгаген». Люблю пожевать вечерком на террасе, когда дети спят».

У нас с Аннабель отвисли челюсти. Красотка жует табак, вроде тех строителей, что свистели нам вслед на улице! Подобное откровение звучит примерно так же, как новость о том, что отец твоей лучшей подруги, тренер футбольной команды, на самом деле трансвестит. Просто в голове не укладывается.

Нет-нет, только не Генри. Я старательно отгоняла дурные мысли. На острове моего детства порой бывало облачно и штормило, но сейчас здесь потемнело от тайн.

— Эллиот, я знаю, как себя чувствуешь, если не можешь докопаться до сути, — сказала я, вспомнив собственную поездку на Бейнбридж и заглядывая в встревоженные глаза пожилого человека. — Что вам подсказывает ваше сердце о судьбе Эстер после всех этих лет?

Он отвел взгляд.

— Большую часть жизни я пытался разобраться в этой истории… Увы, я знаю только то, что Эстер забрала с собой мое сердце. Забрала навсегда.

Я кивнула, испугавшись, что зашла слишком далеко.

— Не переживайте, я постараюсь найти ответы. Ради вас и Эстер, — пообещала я и, посмотрев на часы, встала. — Для меня большая честь познакомиться с вами. Спасибо.