И тревога в кабинете растворилась, исчезла, сменившись спокойствием. У спокойствия этого был отчетливый запах скошенной травы и молока, из чего я заключила, что Зорин слегка подколдовал.

– Да Семушка все думает, что я до сих пор дитя неразумное, – махнул рукой Мамаев и сел на место. – Думает, меня за ручку водить надобно.

– Ну так, может, он и не так уж не прав? – Иван Иванович по-простому, без колдовства пододвинул себе кресло и с удобством в нем обустроился.

Теперь мы все трое полукругом сидели перед шефом.

– Я боюсь, что с тобой то же будет, что с Митькой, – быстро сказал Крестовский. – Я специально допросил всех чардеев высокого ранга, которые находились в городе в день убийства Анны Штольц. У всех есть алиби, Эльдар, кроме тебя.

Зорин неодобрительно покачал головой, потом счел нужным пояснить мне:

– Наш Эльдар Давидович в свое время с убиенной Штольц близкую дружбу водил. А Семен Аристархович ко всему тревожится, что Эльдар Давидович мог с ума сойти непосредственно перед убийством. У чардеев, Гелюшка, бывает такое – магический перехлест называется, когда волшебство тебя контролировать начинает. С Митькой, про которого здесь упоминалось, Дмитрием Уваровым, – именно это и произошло.

Он назвал меня Гелюшкой при Крестовском, из чего я заключила, что только что была допущена в узкий профессиональный круг чародейского приказа. Уваров! Конечно! Пресса этот случай подробно освещала. Мокошь-градский давитель!

– Я не могу сказать, с кем у меня свидание было, – сказал Мамаев, и сразу стало понятно, что решения своего он не изменит. – И клянусь, что нахожусь в добром состоянии тела и духа.

– Ну вишь, Семен Аристархович, – Зорин говорил с отеческими интонациями. – Не он это. Стало быть, другого татя искать нужно.

– Случаи подобных убийств были и до этого, – Мамаев сунул Зорину под нос фотографическую карточку. – И я нашел место, где эту тварь призывали.

– А что за тварь? – Иван Иванович карточку рассмотрел и положил на край стола.

– Я с того самого дня узнать пытаюсь, – сказал Крестовский, – но, видимо, сил недостает. После сражения с Митькой я никак в норму не войду, здорово он меня потрепал.

– Тебе бы, Семен Аристархович, в деревню дней на десять, к парному молочку…

– А почему именно призвали? – перебила я Зоринскую пастораль. – Может, это, наоборот, капище, заклинали там кого?

– Место моления и место призыва отличаются по видам чародейства, – ответил Мамаев. – Это призыв был, букашечка, я точно говорю. Какой-то сильный чардей призвал тварь из… ну, не знаю, из бездны неизведанной и натравливает ее на людей. И к тому же пауки в большинстве верований – существа скорее положительные, нити судеб сплетающие или соединяющие наш мир с тонким своей паутиной.

– Не во всех, – возразил Зорин.

– Ванечка у нас попович, – пояснил Эльдар. – То есть поповский сын. Недаром же на него родитель розги переводил, к священным текстам приучая, он со своей стороны сейчас расскажет.

– А чего рассказывать? Простая у пауков в вероучении символика: алчность, хитрость, плутовство.

– Душегубство посредством отравления, – кивнула я, дополняя. – Но это все одно не указывает нам на связь с великим чардеем, о котором шеф говорил.