Он на экскурсию по разрушенному Батыем Загребу не пошёл. У него мероприятия. С ним мужичок в штатском. Вовка думал, что это Берия приставил своего человечка к Василию Иосифовичу, чтобы тот не позволил ему упиться.

Не до конца Батый разрушил. Красивый большой город. Что-то гид говорила про шестьсот с лишним тысяч жителей. Сюда, в Хорватию, из Белграда добирались поездом. Больше четырёхсот километров. Но почти и не заметили. Вечером после игры с молодёжной командой «Партизана» сели и утречком в семь утра прибыли. Спали под чух-чух. И бельё в поезде не влажное. Специально для русских высушили? Гады! Вышли на перрон, а тут дождик. В Белграде было ясно, жара под тридцать, а тут, как в другой мир попал. Влажно, душно и мокро, в смысле, лужи везде. А ещё, так же как и в Сербии, язык совершенно не понятный, хоть и тоже вроде славяне. Сербский и хорватский это почти один язык, разница в написании у сербов кириллица, а у хорватов – латиница. Водили по соборам. Тут в Хорватии католики живут. Живут видно, что плохо. Дома ободранные, зелени вообще почти нет в городе. Серый в центре и безликий город, но вот если встречается старинный квартал, то красиво, как во Львове или в Праге. Подальше от центра, точно, как и в Праге, пошли живописные улочки с брусчаткой и двухэтажные домики – коробочки.

Подвели к памятнику на коне, какой-то Томислав – объединитель Хорватии, а потом в Кафедральный собор дружной толпой по лужам потопали. Вот собор это вещь. В будущем, когда Челенков был в Загребе, то, понятно, никто их на экскурсии не водил, пробежались по центру и домой. А вот сейчас, после собора, зашли на центральный рынок Загреба. И ведь что удивительно – центральный рынок находится в центре города.

Вовка не удержался, купил себе кулёк клубники, выдали им местных денюжек немного, на наши деньги сто рублей. Им дали боны по пять динар. Зелёного, как доллар, цвета. Только нарисована пейзанка с серпом. Хотел один кулёк купить, но бойкая тётка отобрала бумажку и сдачи отдавать не захотела, сунула второй кулёк. Как самый настоящий «джентельмен», Фомин вручил его торжественно с маханием головой Серовой. Маленькая, весёлая, красивая. Голосок разве подвёл, чуть пищит. Но понимал Вовка-Фёдор маршала и поэта, и сам бы влюбился в такую.

– Телефончик не дадите?

– Ох, на что вы честную девушку толкаете?

Нет, не решился, улыбкой удовольствовался.

Белград больше и красивей. Средних размеров, эдакий – европейский, уютный стадион, который ещё достраивали, вмешает чуть больше тридцати тысяч зрителей, и он был полон. Как будут местные побеждать русов пришли посмотреть и стар и млад. Стадион называется «Стадион Югославской народной армии». И «Партизан» – это армейская команда. Как таковой Молодёжки у них не оказалось. Получилась, как понял Фомин, из объяснения, ходившего на встречу с журналистами, Чернышёва, сборная солянка. Часть футболистов с дубля, часть из детских секций.

То, что это не сыгранная команда, стало ясно на первых же минутах игры. И семь или восемь человек из дубля самого «Партизана» вообще не взаимодействовали с мальками. По существу играли десять на семь. И это огромная разница в количестве сказалась мгновенно. Не прошло и пяти минут, как раздёргав защиту диагональными передачами, Ишин с Фоминым ворвались в площадку и, продолжая бежать и пасовать друг другу, вынудили вратаря ошибиться. Фомин послал пас партнёру, и тот в пустые ворота не промахнулся. Гол был красив, и вопли советской делегации поддержали и местные ценители. Второй гол Фомин забил со штрафного через три минуты. Мяч по фантастической дуге обогнул стенку, которая, раскрыв рот, проводила самопроизвольно сменивший направление полёта мяч. А он снова изменил траекторию и впритирочку зашёл под перекладину.