Тем временем в расследовании польских преступлений Дирлевангера произошёл оборот в положительную для последнего сторону — в то время, пока, снова не без активного участия Бергера, дело переправлялось туда и обратно по высшим инстанциям СС без видимого прогресса, по каким-то загадочным причинам активный следователь прокуратуры СС Конрад Морген был разжалован до звания рядового СС и переведён из Польши сначала в штрафную часть на территории Прибалтики, а потом на Восточный фронт в составе танковой дивизии СС «Викинг».

Поразительной эффективности зондеркоммандо в борьбе с партизанами, кроме умения бывших браконьеров прекрасно ориентироваться в лесу и обращаться с огнестрельным оружием, способствовала и применяемая Дирлевангером в своих операциях безжалостная тактика.

Часто женщины и дети, захваченные при зачистках партизанских деревень, использовались для обнаружения минных полей, защищавших позиции неприятеля, — под конвоем люди Дирлевангера просто гнали их на мины, открывая так путь себе ценой жизней этих невинных жертв.

Излюбленным, но далеко не безопасным приёмом Оскара Дирлевангера был личный облёт территорий с предположительной партизанской активностью на небольшом разведывательном самолёте, на малой высоте и низкой скорости. Деревни и окрестности деревень, из которых по самолёту был открыт огонь, штурмбаннфюрер отмечал на карте — в скором времени его люди приходили туда уже для проведения наземной операции: в таких операциях абсолютно все постройки данного нас. пункта были методично сожжены с помощью огнемётов, население уничтожено. В этих боях пленных не брали, а если и брали, то их шансы на жизнь были и так минимальны — после допросов они были, как правило, публично казнены. Судьба немецких военнослужащих, по каким-либо причинам живьём попавших в партизанский плен, не была ничем лучше — их также быстро казнили после жесточайших пыток и унижений в лесных лагерях повстанцев.

С начала мая 1942 года зондеркоммандо проводило активный поиск партизанских группировок, деятельность которых в регионе после появления на сцене этой спецчасти СС заметно ослабла. Хорошо зарекомендовало себя применение тактики егерей-снайперов и егерских групп: один или несколько (максимум 10–15) специально тренированных и вооружённых автоматическим оружием людей отправлялись в лесной рейд длительностью до нескольких суток на поиски партизанских лагерей или для организации засад на партизанских тропах. Максимально используя технику маскировки, опытные егеря из числа бывших браконьеров, дополнительно натренированные армейскими специалистами, отслеживали местонахождение партизанских троп и тайников, места встречи со связными из населённых пунктов или других отрядов. Егеря редко вступали в открытый бой — их основными задачами являлись взятие «языков», убийства партизанских вожаков или молниеносные налёты на штабы крупных бандформирований, перехваты связных, а также разгромы походных колонн из засады. Такой разгром также осуществлялся методом молниеносного нападения и быстрого отхода, без вступления в затяжной бой с превосходящими силами противника: заранее установленная тропа минировалась в удобном месте, при приближении партизанской колонны обычно пропускался авангард — разведка, затем на головную часть колонны (часто одновременно и на «хвост») из хорошо подготовленной засады обрушивался шквальный огонь автоматического оружия с расстояния максимум в 50–70 метров, шли в ход подготовленные мины, расстреляв каждый, как правило, один магазин или ленту, егеря быстро отходили, не давая противнику возможность организовать преследование. Колонна, естественно, не была полностью уничтожена, но в результате налёта была уже отягощена убитыми и ранеными, моральный дух падал, а таким образом была фактически сорвана и запланированная партизанами операция или переброска сил. После молниеносных лесных налётов на колонны, часто по горячим следам, проводились массированные карательные операции в данной местности.