Для нее. К ее ногам все брошу.
И казино – это только первый пункт.
Поднимусь. Кровью и потом заплачу. Но встану вровень с Иваном Кровавым.
Глава 69
Мэри Кац
Ожидание.
Пожалуй, это самое ужасное, что может быть. Неведение и ожидание…
Месяц… Вся жизнь теперь превратилась в обратный отсчет. Дни, часы, секунды и полная фрустрация, потерянность.
Джокер исчез, оставил меня и больше ни разу не звонил. И это было тяжело выносить. Хотя я понимаю, что это не тот мужчина, который будет звонить и часами болтать. Он сказал свое и ушел, исчез из моей жизни, и мне действительно хочется верить, что на время.
Я буду ждать его и не собираюсь сомневаться, хотя слова отца все же засели в подкорке. Фил просто может взять эти деньги и жить…
Помню, что он говорил.
Он мечтал о свободе, которую можно получить лишь умерев, или если тебя отпустят…
Отец дал ему право на жизнь. А нужна ли ему вздорная стервозина Маша?! Вечная проблема…
– Он придет за мной…
Выдыхаю и слезы реками затапливают все нутро, тоскую по нему, по его грубости, которая становится лаской.
Телефон вибрирует и привлекает внимание, номер незнаком. Отвечаю с надеждой услышать глубокий, чуть хрипловатый голос, но слышу совсем другой:
– Здравствуй, Ри…
– Нам не о чем разговаривать, Дэн.
Хочу вырубить телефон, но замираю, когда слышу:
– Это последний наш разговор, Ри.
– Что тебе еще от меня нужно, Даня?! Я паролей и комбинаций от банковских счетов не знаю…
– Было бы смешно, если бы не было так грустно, Мэри. Я чуть не сдох. Моего отца грохнул твой брат, большую часть бизнеса отжал, а я сейчас скрываюсь…
Закатываю глаза.
– Мне тебя пожалеть, Серебряков?!
Слышу немного глухой смех. Так бывает, когда есть повреждения в грудной клетке. Дэн еще не прошел полную реабилитацию.
– Умная, добрая девочка, своих не сдаешь, друзей защищаешь. Мне несложно провернуть комбинацию и просечь некоторые моменты. И я благодарен тебе.
Не собираюсь давать слабину и выдавать информацию.
– Серебряков, о чем ты?! Я тебя не понимаю.
Опять кажется, что он улыбается, и произносит мягко:
– В моей жизни все настолько запутанно, Мэри, что без помощи психологов с психиатрами нормальному человеку не разобраться, но я звоню чтобы сказать.
Замолкает. Чувствую, что ему сложно говорить и где-то в груди рождается жалость к мальчику, знакомому в далеком детстве.
Через короткую паузу раздается голос. Все тот же Дэн говорит со мной, но все же уже другой. Таким тембром управляют армией, интонации сквозят силой:
– Я не слабак, коим ты меня видела, Ри. Я умею мстить и жестокость у меня в крови. Монстр вырастил. Но я хочу, чтобы ты знала… Даю тебе слово. Я клянусь, что никогда не наврежу тебе и твоей семье. Никому, кто дорог тебе.
Сам отключается. А я стою посередине комнаты и дышу, прикрывая глаза.
Ой как непрост оказался мой друг. Слишком сложный, но Дэниел – человек слова, да и отец у него заслужил смерти. Будь у меня нож, не задумываясь вспорола бы ему брюхо. Собственноручно.
Мэри Кац не простит покушения на свою семью. Никогда.
На этом Дэн Серебряков вычеркивается из памяти.
Мы с ним квиты.