— Кто ты такой? — вопрошает голос у него за спиной.

Лале поворачивается. Из задней двери вышел офицер СС. Лале медленно поднимает свой портфель:

— Татуировщик.

— Так чего стоишь? Заходи внутрь.

Пока Лале проходит через большую комнату к столу, его небрежно приветствуют два врача и медсестры в белых халатах. Узники здесь вообще не похожи на людей. Скорее это куклы, брошенные кукловодом. Он подходит к медсестре, сидящей за столом, и поднимает портфель:

— Татуировщик.

Она с неприязнью смотрит на него, усмехается и выходит. Он идет за ней. Она ведет его по длинному коридору в большую комнату. Там выстроены в шеренгу примерно пятьдесят молодых девушек. Тишина. В комнате стоит кисловатый запах. Перед шеренгой Менгеле осматривает одну из девушек, грубо открывает ей рот, хватает за бедра, потом за груди. По ее лицу струятся слезы. Закончив осмотр, он машет ей влево. Забракована. На свободное место выталкивают другую девушку.

Медсестра подводит Лале к Менгеле. Тот прекращает осмотр.

— Ты опоздал, — с ухмылкой произносит он, явно наслаждаясь смущением Лале, потом указывает на небольшую группу девушек, стоящих слева от него: — Этих я оставляю. Нанеси им номера. — (Лале отходит.) — В скором времени, Татуировщик, я тебя заберу.

Лале оглядывается, и вот оно! Эти плотно сжатые губы изгибаются в кривой ухмылке. И снова Лале пронизывает дрожь. У него трясутся руки. Лале поспешно направляется к небольшому столу, где сидит другая медсестра с личными карточками наготове. Она освобождает для него место. Он пытается справиться с дрожью в руках, раскладывая инструменты и расставляя бутылочки с чернилами. Потом бросает взгляд на Менгеле, перед которым стоит очередная напуганная девушка; тот запускает пальцы ей в волосы и щупает груди.

— Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, — слышит Лале его голос.

Лале видит, что девушка дрожит от страха.

— Ну, ну, ты в безопасности, это госпиталь. Здесь мы заботимся о людях. — Менгеле поворачивается к ближайшей медсестре. — Принесите одеяло этой милой крошке. — Повернувшись к девушке, он говорит: — Я позабочусь о тебе как следует.

Девушку посылают к Лале. Лале опускает голову, готовясь войти в ритм нанесения цифр, показанных ему медсестрой.

Когда работа завершена, Лале выходит из здания и снова смотрит на огороженный участок. Он пуст. Лале падает на колени, чувствуя позывы к рвоте. Ему нечего извергать: единственная жидкость в его теле — это слезы.

В тот вечер Гита приходит к себе в барак и узнает, что прибыли новенькие. Старожилы с негодованием разглядывают прибывших. Им не хочется рассказывать о предстоящих ужасах, не хочется делиться своими пайками.

— Гита, это ты, Гита? — окликает слабый голос.

Гита подходит к группе женщин, где многие на вид старше ее. В Биркенау редко увидишь пожилых женщин, здесь для работы нужны молодые. Одна женщина идет к ней с распростертыми объятиями:

— Гита, это я, твоя соседка Хильда Гольдштейн.

Гита смотрит на нее и вдруг узнает соседку из родного города Вранов-над-Топлёу. С их последней встречи та исхудала и побледнела.