У Милли отвисла челюсть.

– Ты меня шантажируешь?

– Я говорю тебе, как будет, – почти равнодушно произнес Халид, хотя его глаза сверкали.

«Вот так романтическая встреча», – подумала Милли, и ее решимость усилилась.

– Мне надо переодеться…

– Нет времени, – ответил он. – У тебя будет все необходимое, когда мы приедем на место. Иди и попрощайся со своими друзьями.

Милли была сбита с толку. Ей казалось, что она сходит с ума. Она все еще не оправилась от потрясения после встречи с Халидом. Она осознавала, как сильно по нему соскучилась. Суровое лицо Халида не показывало ничего, кроме нетерпения, хотя его поцелуй говорил о том, что он рад снова с ней встретиться. Она расскажет ему о ребенке, когда они приедут в его лондонский дом.

– Десять минут, – сказала она.

– Пять, – возразил он.

Она свирепо уставилась в яростные темные глаза Халида, молчаливо требуя не приказывать ей. Он спокойно выдержал ее взгляд, и она сразу поняла, что впереди ее ждут проблемы. Поставив на пол сумку с инструментами, она пошла в соседнюю комнату, чтобы сообщить мисс Франсин и своим друзьям, что она уезжает.

Милли признала, что ничего в жизни Халида не было размеренным или обычным, когда поднялась на борт вертолета. Проверив, чтобы она пристегнулась и надела наушники, Халид сел на место пилота. Через несколько мгновений они парили над Лондоном.

Зеленые зоны в центре города стоили очень дорого, но шейх Халифы владел самой большой из них, с дворцом, который казался драгоценным камнем. Рядом с дворцом было даже озеро. Пока вертолет снижался, она наблюдала за суетой большого города. Территория проживания Халида напомнила ей о пустынном оазисе.

Чего еще она ожидала от Ястреба пустыни? Вертолет Халида завис над вертолетной площадкой размером с два футбольных поля.

Его голос прозвучал у нее в наушниках:

– Это здание было построено во времена Тю-доров. – Он выключил двигатель.

– Я в восторге, – честно сказала она.

– Ты еще не видела его изнутри.

Халид был прав насчет интерьера здания. Он оказался самым впечатляющим из тех, который когда-либо видела Милли. Она почувствовала разочарование, когда он не предложил ей показать дом, а просто передал ее на попечение улыбающейся экономки.

Милли думала, что они побудут наедине. Глядя вслед быстро поднимающемуся по лестнице Халиду, она задавалась вопросом, как расскажет ему о ребенке. Может быть, она должна записаться к нему на прием? Вестибюль дома был таким грандиозным, со сводчатым потолком и мраморным полом, что она почувствовала себя крошечным винтиком в огромном двигателе жизни Халида.

Но экономка была дружелюбной и проводила Милли в ее апартаменты.

– Здесь вам будет удобно, – произнесла экономка, показывая Милли ее комнаты; это было монументальным преуменьшением. – Если вам что-нибудь понадобится, позвоните по внутреннему телефону.

Старинные английские панели на стенах блестели, ноги Милли погружались в мягкие ковры, пока она ходила по апартаментам. Ей нравились богатые, яркие цвета пустыни, но она так же любила приглушенные пастельные тона. Милли разглядывала красочные фрески и сложную лепнину; стены комнат были покрыты шелком, а не обоями или краской.