С последней мыслью о Бальведе Хорза замахал руками в поисках панели управления на упаковке деформатора, нажал на ней нужные кнопки и увидел, как звезды вокруг закачались и начали искажаться. Прибор швырнул его вместе с скафандром прочь от поверженного идиранского корабля.

Он некоторое время поиграл с панелью на запястье, пытаясь поймать сигналы с «РУКИ БОГА 137», но не добился ничего, кроме шорохов эфира.

— Деформатор/комплект/запас/наполовину/истощён, — сказал скафандр.

Хорза вывел индикатор в поле зрения на один из маленьких экранов внутри шлема.

Он вспомнил, что идиране произносят своего рода молитву своему Богу, прежде чем уйти в искривлённое пространство. Однажды, когда они с Ксоралундрой были на корабле-деформаторе, кверл настоял на том, чтобы Оборотень повторил молитву. Хорза считал, что это не имеет для него никакого значения. Не только потому, что идиранский Бог противоречил его собственным личным убеждениям, но и потому, что сама молитва произносилась на мёртвом языке идиран, которого Хорза не знал. Ему было довольно холодно разъяснено, что важны жесты. От существа, которое идиране рассматривали по сути как животное (их слово для гуманоидов точнее всего можно перевести как «биомат»), не требовалось ничего, кроме жестов; его сердце и разум не имели никакого значения. На вопрос Хорзы, как же быть с бессмертной душой, Ксоралундра только рассмеялся. Это был единственный раз, когда Хорза видел старого воина таким весёлым. Где это слыхано, чтобы смертное тело имело бессмертную душу?

Когда комплект деформатора был почти истощён, Хорза выключил его. Звезды вокруг снова стали чёткими. Он отключил управление деформатора и отшвырнул его от себя. Они разлетелись; сам он двигался в одном направлении, прибор в другом. Потом управление деформатора снова включилось, и он исчез на остатках энергии, чтобы увести каждого, кто пошёл бы по его следу, в ложном направлении.

Хорза успокоил дыхание. Он несколько раз очень быстро и глубоко вдохнул, а потом усилием воли замедлил дыхание и сердце. Затем ознакомился со скафандром, проверил его функции и переключатели. Судя по запаху и ощущениям, это был новый скафандр, а по виду — изготовлен на Раирче. Скафандры с Раирча считались самыми лучшими. Говорили, что Культура производила ещё лучшие, но говорили также, что Культура все делала лучше, а войну тем не менее проигрывала. Хорза обнаружил встроенное в скафандр лазерное ружьё и поискал скрытый пистолет; он знал, что тот где-то должен быть. Наконец маленький плазменный пистолет отыскался, замаскированный под деталь оболочки левого предплечья. Хорза с удовольствием пострелял бы из него, только не во что было прицелиться. Пришлось снова убрать его на место.

Хорза неуклюже сложил руки на выпуклой груди скафандра и осмотрелся. Вокруг были только звезды. Он понятия не имел, какая из них солнце Сорпена. Значит, корабли Культуры могут прятаться в фотосфере звёзд? И мозг — пусть даже в отчаянном бегстве — сумел прыгнуть сквозь дно гравитационной шахты? Возможно, идиранам предстояла работа куда суровее, чем они предполагали. Они были воинами от природы, они обладали опытом и крепкими нервами, и все их общество было основано на постоянном конфликте. Но Культура, эта, казалось бы, анархистская, гедоническая упадочная смесь более или менее человеческих видов, от которой постоянно отделялись её части и которая постоянно адсорбировала отдельные группы, Культура боролась уже почти четыре года, не проявляя никаких признаков, что собирается сдаться или хотя бы заключить мир.