Опасности остались позади, но под зимними дождями дороги размокли: перевал Крик стал почти непроходим из-за грязи, дорогу было плохо видно ночью в дождь. Незадолго перед рассветом Ремме промчался галопом через Юджин-Сити по пути к ферме Джона Миллайона, примерно в десяти милях от города, где нашел свежую лошадь и смог наскоро позавтракать.

Шел пятый день гонки. Дождь прекратился, воздух был прозрачен и морозен: дальше к востоку высились снежные вершины Каскада. Ремме ехал день и ночь, позавтракал вместе с какими-то звероловами компании Гудзонова залива во французских прериях, близ нынешнего Салема. Он заплатил пять долларов и получил новую лошадь. В половине одиннадцатого добрался до города Орегон; в полдень на пароме переправился через Вилламет. Он добрался до Портленда на шестой день своего путешествия, в час дня. Оставив лошадь на конюшне Стьюарта, Ремме поинтересовался, прибыл ли пароход из Калифорнии. Ему сказали, что пароход ждут во второй половине того же дня, и показали дорогу до конторы «Адамс и Ко».

Там он нашел доктора Штайнбергера, агента, только что вернувшегося после ланча. Ремме с безмятежным видом дождался, пока доктор откроет двери отделения, и не спеша осведомился, может ли он здесь обналичить полученный в Сакраменто депозитный сертификат. «Хорошо, — сказал доктор Штайнбергер, — это обойдется вам в полпроцента со всей суммы свыше одной тысячи долларов».

«По рукам, — ответил Ремме. — Я торговец скотом, и мне нужны деньги».

Штайнбергер принял сертификат и медленно отсчитал золотые монеты, позаботившись оставить себе $62,50 комиссии. Расслабившийся и изможденный Ремме забрал деньги в гостиницу и проследил, чтобы золото убрали в сейф. С распиской о получении в кармане он не спеша вышел на улицу, чтобы посмотреть, как будут развиваться события.

Версии разнятся. Согласно одной, пароход почти тут же подошел к пристани. Ральф Мед, судовой казначей, оказался на берегу раньше, чем шкипер успел отдать швартовы, и сумел забрать в банке 950 долларов, прежде чем новости о банкротстве достигли доктора Штайнбергера. По другой — корабль прибыл в девять часов вечера, и новости о потерпевшем крах банке распространились по всему Портленду еще до рассвета. Но сколь великолепна ни была скачка Ремми, он, по справедливости, не мог бы обогнать пароход: из-за выступлений индейцев тот делал остановки в Гумбольдт-Бей и в устье Рог-Ривер, чтобы высадить на берег солдат.

Точны детали или нет, история о безумной гонке сумасшедшего «кескеди» ради победы над банками была мила сердцу поселенцев на Лонг-Том и Умпкуа. Луи Ремме наслаждался славой четыре года. Зимой 1859 года, перегоняя стадо с Рог-Ривер в Иреку, он застрял из-за непогоды в горах Сискийоу и вновь мгновенно принял решение пробиваться сквозь метель. Снег становился все гуще. С горы Шаста срывался шквалистый ледяной ветер. Ремме так и не смог выбраться.

Оплачивая войну — Гринбеки — Секретный агент — Афера с гидравлическим прессом — Работающие женщины

Три поколения сменилось со дня, когда на косе реки Потомак основали сонную столицу страны. Вашингтон по-прежнему оставался небольшим городком. Широкие бульвары между Белым домом и Капитолием существовали только в воображении его жителей. Когда в апреле 1861 года разразилась война, он превратился в прифронтовой город, а половина его лучших зданий, включая здание церкви Богородицы и Патентное бюро, превратились в госпитали. На улицах время от времени падали снаряды. В прошлом один насмешник иронично окрестил Вашингтон «городом великолепных видов» — столь широки были улицы и до того мало на них было зданий. В первые месяцы войны из города можно было наблюдать, как на другом берегу Потомака, на Виргинских высотах реют «Звезды и перекладины» армии мятежной Конфедерации.