И заснул. Ему снилось, как он утром встал, посидел у щовала, посмотрел на огонь, послушал, что тот ему говорит, а после пришли кучкупы, помогли одеться, Маркел взял колотушку, бубен, пошёл на реку и там целый день плясал и пел, крепко умаялся, пришёл в пещеру, лёг…

И проснулся уже в шалаше. Было почти совсем светло, его толкали. Маркел открыл глаза, вылез на свет. Там стояли стрельцы и Ермола.

– Ну что, – строго спросил Ермола, – слышал?!

– Что слышал? – спросил Маркел.

Ермола внимательно посмотрел на него, очень сильно покраснел, злобно сказал «Собака!» – ушёл. Маркел молчал, стоял, как столб, смотрел по сторонам. Всем сказали садиться к костру. Они сели, молча перекусили, встали, собрались и пошли дальше. Проспал Бабу, думал Маркел, какая незадача. Или это она нарочно напустила на него тот сон? Да только что теперь гадать?! Теперь нужно ждать следующей ночи и слушать и смотреть внимательно.

Тут они как раз остановились, и Ермола велел сворачивать и спускаться к реке. Спуск был крутой, нарты шатались, Баба шарахалась по ним то в одну сторону, то в другую, но всё же удержалась, не свалилась, и стрельцы спустили нарты, вместе с Бабой, с берега на лёд.

Потом они шли по Оби. Шли очень долго, крепко притомились, и, когда вышли к Берёзовскому берегу, стрельцы хотели сделать передышку, но Ермола сердито ответил, что нужно поспешать как только можно быстрее, потому что ему сегодня приснился вещий сон, приснился в третий раз, скотина. Это он опять про самоедов, сердито подумал Маркел…

А дальше подумать не успел – ему велели не мешать. Маркел отступил в сторону. Стрельцы взялись за ремни. Ермола, широко перекрестившись, стал покрикивать, а стрельцы под этот крик тянуть. Маркел смотрел на них и удивлялся. Ну, ещё бы! Стрельцы легко, почти без всякого усилия, тащили нарты, а потом также легко взволокли их на бугор. Там стрельцы остановились, усмехаясь. Маркел, поднявшись вслед за ними, подошёл к нартам, огладил шкуры, которыми была укрыта Баба…

И вдруг толкнул её в плечо. Баба сильно покачнулась и чуть не упала на снег. Маркел повернулся к стрельцам и очень сердито спросил:

– Что вы с ней сделали, сволочи?! Чего она теперь такая лёгкая?!

– Ну, – сказал Карп, – мы тоже думали.

И оглянулся на Ермолу. Тот сказал:

– Это она силы лишается. Чем дальше мы её отвозим, тем она слабей.

Стрельцы сразу согласно закивали. Значит, они об этом уже много говорили, подумал Маркел и сказал:

– На вас будто крестов нет. Какая у неё может быть сила?! Она идолица!

– Раньше была, – сказал Ермола. – А теперь стала деревяшкой. А мы как дураки тащи её! Вот ты открой, покажи! Или, может, нам самим её открыть?!

И он оглянулся на стрельцов. Те все как один усмехались, но с места пока не трогались. А так, конечно, подумал Маркел, что он один с ними сделает? Тут только на одно можно надеяться! И, мысленно перекрестившись, Маркел достал нож, подступил к нартам и начал срезать ремни и отбрасывать шкуры. Баба стала открываться. Она была такая же, какой он её видел в пещере, и даже с тем платком, который он набросил ей на плечи, только теперь платок был золотой. Да и сама Баба была без обмана золотая. Солнце вышло из-за тучи, осветило Бабу. Баба будто улыбнулась. Стрельцы стояли неподвижно, как столбы, и даже Ермола молчал. Маркел осмотрел их всех и начал: