Голос Туве:
– Мама, где ты? Я пыталась тебе дозвониться.
Малин рассказывает, куда направляется, – что следствие увело ее к северу от Стокгольма. Но что завтра она обязательно вернется домой.
– Мне тебя не хватает, – говорит Туве. – Когда ты вернешься, мы поедем в Хельсингланд. К моему дяде, твоему брату.
– Обязательно, – отвечает Малин.
– Ты должна взять меня с собой.
Малин ощущает недоверие в голосе Туве, и ее вдруг пронзает мысль, что она несется куда-то в ночи и, возможно, подвергает себя смертельной опасности, не подумав о дочери, которая останется без матери, если что-нибудь случится.
«Впрочем, Туве уже не ребенок, иногда она взрослее и мудрее меня».
– Само собой, мы поедем вместе, – говорит Малин. – Мне бы и в голову не пришло поехать к нему без тебя.
Туве прощается и кладет трубку. И Малин чувствует, как весь страх перед поездкой в Хельсингланд улетучивается – такой эффект произвел на нее голос дочери.
«Она говорила так, словно ее мало интересует, где я и чем занята. Хотя, конечно, у нее своя жизнь. Она не в состоянии изображать чувства или тревожиться за мать. Кажется, она даже не подумала, что задание, на которое я выехала, может оказаться опасным».
Встречная машина.
Водитель не выключает дальний свет, и Малин видит, что Зак щурится, но сама смотрит широко раскрытыми глазами.
Свет.
Яркий свет.
А затем – когда тебя ослепили – наступает непроглядная тьма.
И Малин чувствует – они на верном пути, они спасут детей.
Они спасут Елену и Марко.
Не может быть, чтобы было уже поздно.
Страх – он твой слуга?
Юсеф Куртзон вглядывается в темноту своей слепоты. Он знает, что ставки сделаны, что жизнь – игра, в которую хочется играть до конца.
«Слабость – что вы намерены с ней сделать? Со своей неуверенностью?»
«Я играю с вами», – думает он в тот момент, когда что-то колет его в легкие, и все тело сотрясается от мощного приступа кашля, так что стенки легких, кажется, вот-вот лопнут.
«Я ни на минуту не прекращал игры. Удовольствие всегда доставалось мне, как сейчас, этой ночью, когда все идет к финалу».
Чучело варана злобно шипит рядом с ним. Мысленно он гладит его, похлопывает по холодной спине, смотрит в темноту.
Его слепота – белая слепота.
Он не боится темноты. Именно ее он искал всю жизнь, сделал ее своим достоянием.
Юсефина.
Леопольд.
Хенри.
Близнецы Тюва и Мира.
Те, другие дети.
«Скажите, вы слышали когда-либо о более грандиозной игре?»
Он закрывает слепые глаза, пытается представить себе, что теперь будет происходить, наслаждаясь тем, что является творением всей его жизни.
Глава 58
Не вышло.
Они зажгли свет в комнате, где держали детей, увидели их картинки на стенах с размытыми контурами, увидели ужас в их широко раскрытых глазах, услышали их крики, обращенные вверх руки – а потом дети крепко вцепились друг в друга, а братья нацелили на них свои пистолеты, но так и не смогли выстрелить.
Хенри и Леопольд Куртзоны стали кричать друг на друга. Их голоса смешались, так что их уже невозможно было различить.
– Ну, давай же!
– Стреляй!
– Это твоя задача.
– Убей их, стреляй, черт подери!
Но ни один из них не смог спустить курок.