А свет, который померещился братьям, исчез. Может, его и не было?

Только что они обсуждали, не позвонить ли отцу, не рассказать ли ему. Но жив ли он? Или рак уже отнял у него жизнь?

«Что мы наделали?

Кто мы такие?

Что мы за люди?»

Выстрелить они все же не смогли. Сами не решились на то, на что вынудили другого.

Когда им казалось, что они объединены в решимости, выяснилось, что в них есть только нерешительность – и еще глубокий, все заполоняющий стыд.

Детей они снова затолкали в комнату. Они взорвутся вместе с домом и будут погребены под обломками.

И тут на террасе раздается глухой удар. Братья одновременно вскакивают, подходят к стеклянной стене и отводят в сторону портьеру.

Варан, длиной почти в два метра от кончика носа до кончика хвоста, пробирается по белым камням террасы, его тело поблескивает в темноте. Должно быть, он взобрался по уступу и каким-то образом попал сюда.

Он видит их через стекло. Останавливается, поворачивает к ним голову, затем раскрывает челюсти… И они почти физически ощущают вонь у него из пасти, урчание пустого живота, скрип когтей по каменным плитам террасы.

Животное стоит неподвижно. Смотрит на них своими злобными желтыми глазами, и братьям на мгновение кажется, что это любимый варан их отца, тот самый, который скребся когтями в дверь гардеробной в Лидингё. Но они знают, что то животное давно умерло, из него сделали чучело, и его разинутая пасть – пустой жест, его уже не стоит бояться.

Животные в клетках. Ими пришлось обзавестись, чтобы заполучить этот особняк. Однако они не должны бродить вокруг дома на свободе, они опасны.

– Убирайся! – кричит Леопольд.

– Прочь! – шепчет Хенри.

Животное удаляется, переваливаясь через край террасы, и уползает в заросший сад, расположенный под ней.

Оно исчезло, и тут Леопольд Куртзон замечает тень, мелькнувшую в свете, льющемся из окна.

Человеческая фигура, крадущаяся по террасе, да?

Но он не видит никакого человека. Или это отец умер и явился к ним, как привидение? Неужели все поздно? Поздно бежать? А бомба? До взрыва осталось несколько минут. Надо выбраться отсюда.

Возьми их.

Убей их.

Уничтожь наших омерзительных дядей, сотри их с лица земли!

Заверши нашу месть, Малин Форс, теперь, когда ты приближаешься к этим мерзким существам.

Суть зла.

Воплощение зла. То, что является, когда зло перестает маскироваться, – то, что создается, когда детей бросают наедине с их болью.

Но не останавливайся на этом.

Уничтожив их, копай глубже, доберись до истины.

Найди детей – доброе начало в тебе самой.

Но убей братьев нашей настоящей мамы, Малин. Убей их, они злые, убей их за нас, за маму, за папу.

Конечно, их можно пожалеть, но все люди несут ответственность перед другими людьми, перед всеми детьми.

Торопись, Малин!

Хотя мы и завидуем запертым мальчику и девочке, мы хотим, чтобы они остались жить. Часы тикают. Время скоро кончится. Скорее, Малин, торопись!

– Это они, – говорит Леопольд брату. – Они пришли за нами. Это наверняка полиция.

– Что делать? – спрашивает Хенри и кивает, понимая, что человек, присматривающий за варанами, никогда не вошел бы на территорию, не позвонив в дверь. Да и вход заперт. Стало быть, это полиция. Или кто-то другой, кто хочет схватить их.