– А ты в самом деле оборотень!
– У тебя много личин, за которыми ты скрывался, убивая, убивая и убивая.
– Количество убиенных тобой не поддаётся подсчёту.
– Везде, где ты появлялся, за тобой следует Смерть.
Впору было обидеться, что я и сделал:
– Явно не за того приняли! О какой Смерти речь? – хотя и мелькнула мысль. Что гибель я всегда приносил и приношу зроакам и кречам. – И добавочный шанс вам не помог. Конец игры…
– Мы ещё не закончили! Потому что забыли рассказать о твоей морали…
– Точнее говоря, о её полном отсутствии. У тебя в душе нет ничего святого!
– И ты не останавливаешься даже перед опошлением величайших святынь!
– При этом ни разу не покаявшись в своём грехопадении!
Они синхронно качнулись в мою сторону, выставляя скрюченные пальцы, словно для атаки. Мне это мало понравилось, и я шагнул назад, прикрывая Машку рукой:
– Чур вас, чур! Что за ахинею вы несёте? Какой грех? Какое опошление? – Всё-таки раньше они были вполне нормальными девчонками, никакому глупому религиозному влиянию не поддавались. Но тут их, кажется, слегка перемкнуло от избытка впечатлений. Да и голос они повысили чрезмерно, забыв о моём предупреждении:
– Неужели ты забыл, как осквернил святыню?! – Я отрицательно мотал головой, не в силах припомнить такое за собой действо.
– Причём осквернил, воспользовавшись силами, доставшимися тебе обманным путём! – И я плечами на такое пожимать стал, недоумевая искренне и откровенно.
– Тогда признайся, для какой цели ты нарисовал…
В повисшей паузе я представил свои лучшие картины, нарисованные в тюрьме мира Набатной Любви. Тут же в памяти промелькнули акварели, написанные в Рушатроне. Даже рисунок паруса для флагмана не забылся. Но меня поймали на мелочи:
– …Мужские гениталии в Священном Кургане?
– В месте нашего прибытия!
– Рядом со знаком портала на Землю!
Прежде чем я что-то смог ответить, досада, стыд и раскаяние пронзили меня от макушки до самых пят. Было такое непотребство в моей жизни, чего уж там скрывать. Хотя я наделся, что рисунок маркером наношу временно, и он впоследствии легко смоется. Но он въелся в структуры каменной отделки и сохранился в неразрушимом строении навечно. И его мог увидеть каждый простой смертный.
Понятно, что не о такой славе художника я мечтал, потому и смутился. Потому и не сразу понял, что двойняшки ко мне с протянутыми руками не душить устремились, а обниматься.
И раскрыл объятия им навстречу.
А потом мы долго стояли над бездонной пропастью, обнимались, несли какую-то чушь и почти не обращали внимания на величие раскинувшегося перед нами пейзажа.
Нам было хорошо. Точнее – великолепно. Ещё точнее, мы от счастья пребывали на седьмом небе. Так совпало.
Глава 41
Новые хлопоты
Мы, наверное, больше часа простояли на громадной высоте, обмениваясь рассказами о нашей жизни в последние месяцы. Я-то о девчонках уже почти всё знал, так что пришлось больше мне говорить. Старался кратко и в общих чертах, но совсем неожиданный вывод из услышанного сделала Катерина:
– Спору нет, ты везде поспел и везде героем стал. Даже своих родителей и деда Назара в Рушатрон переселил. Ну а о наших родителях ты подумал?