С тех пор так многое изменилось…

Ей безумно не хватало Базилики, дяди Петра и мамы. Если она потеряет еще и папу, мир окончательно рухнет.

Папа лежал на боку, поджав ноги и тихо постанывал во сне. Эли поставила стакан с лекарством на стул у кровати и приоткрыла окно, впустив свежий воздух. Пройдя на цыпочках в свою комнату, убрала подаренную книгу под кровать. Если кто узнает, что она прячет здесь такое, ей несдобровать. К чтению разрешены только книги из скудной библиотеки общины. Эли давно прочитала все: сказания о первых людях Эстрагоне и Меллисе, которых Богиня изгнала из Оазиса за первородный грех; житие сына Богини Кипариса в двадцати томах, и, конечно, множество справочников по выращиванию культур. Все это было, безусловно, интересно, но не идет ни в какие сравнения с рассказами дяди Петра. Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Ростова и Болконский. И как только ему удавалось придумывать столь чувственные и трагичные истории, от которых сжималось сердце и перехватывало дух?

— Эли…

Она вбежала в комнату. Папа свесил голову с кровати, его трясло.

— Холодно…

Она накрыла его теплым одеялом, которое удалось достать с большим трудом.

— Нет, — он судорожно скинул его с себя. — В такой час — такой грех!

Эли подняла одеяло, собрала в комок и с обидой взглянула на отца.

— Тебе же станет лучше.

— Унеси немедленно, дочь. Чтобы глаза Богини не видели!

Папа закашлялся и вдруг закричал во весь голос от приступа острой боли. Скрючился, схватился за живот, его вырвало.

— Папа! Пожалуйста, держись.

Несколько долгих минут он мучился, стонал. Все это время Эли сжимала его руку и плакала, молясь о том, чтобы Богиня сохранила ему жизнь.

Вскоре боль утихла. Он выпил лекарство.

— Я видел его… видел Оазис… Он так прекрасен — точно, как говорит Агроном. И там была мама, улыбалась мне и звала к себе, — он говорил отчужденно, будто в полусне.

— Пап, я хочу, чтобы ты выздоровел.

— Если Богиня решила, что мое время пришло — так тому и быть.

— А как же я? — Эли снова расплакалась.

— Агроном заботится обо всех.

— Но я хочу, чтобы ты обо мне заботился, как раньше.

Его рука легла на ее ладонь, сдавила насколько хватало сил.

— Доверься воли Богини. Она никогда не ошибается.

— Пап, — осторожно сказала Эли. — А если бы ты все — таки мог вылечиться… В Кремле есть доктор, который мог бы тебе сделать операцию. Ты выздоровеешь. Это же так здорово, правда?

Он окатил ее таким пронзительно — недоверчивым взглядом, что у нее похолодело внутри.

— Кто тебе об этом рассказал?

Она пожала плечами.

— Слышала разговоры людей.

Эли не могла поведать ему о Витьке. Папа пришел бы в ярость, узнав, что с ней общался падший во грехе чужеземец, тем более после того, что случилось с Базиликой. А если она расскажет, что Витька знает ее настоящее имя, папу точно хватит удар.

— Я бы на твоем месте сообщил жрецам о тех, кто распространяет подобный вздор. Выпороть их на площади, чтобы неповадно было остальным. Ишь, проклятые варвары, чего удумали, в тело бренное руки свои грязные пихать. Забыли, чем это закончилось однажды. Если бы они тогда послушали Агронома, не случился бы апокалипсис…