А псы все вынюхивали у косяка, но стоило псарям попытаться затолкать их внутрь, начинали жалобно скулить. Полицейские то покрикивали на ищеек, то хлопали спинам, но ничего не могли поделать. Вскоре они сдались и ушли.

Как только дверь захлопнулась, лесная дева перестала быть невидимой и упала на колени. После длительного молчания с направленным в потолок пустым взглядом она дотронулась рукой до раны на колене, испачкавшись в проступившей сукровице, а потом поддела пальцами толстую нить, которой были стянуты края разрезанной плоти.

– Надо починить тело, – прошептала она. – Нужно мясо. Много мяса.

– Почему ты пришла именно ко мне? – тихо спросил, направившись к холодильнику.

– Не могу остаться в лесу, но и промеж людей более не к кому идти, – тихо ответила дева.

Я вздохнул и открыл белую дверцу, и изнутри потёк морозный воздух. А ещё там почти пусто – этот упырь перед отъездом доел последнюю колбасу и придётся тащиться в магазин, а я боялся, что денег не очень много, ибо до сих пор плохо знал им цену. Одному хватит на овсяную кашу, сдабриваемую маслом, но сколько надобно мяса для лесной девы, не знаю. Может, её голод только бычьей тушей утолить можно.

Поглядев на сотканную из кусков плоти обнажённую деву, я ещё раз вздохнул и поднял смартфон, с долгой заминкой ткнув в стекло. Там горело несколько заданий, предназначенных для охоты. Все значения омега, но только одно было на участке Вась Вася, и его не смогут оспорить другие группы в случае, если я соглашусь, потому как это не прямой заказ от власть имущих.

– Ан-чут-ки, – по слогам прочитал я выделенное жирными буквами. – Справлюсь.

– Я не ем анчу́ток, – пробормотала лесная дева, медленно ложась на пол животом вниз.

Там она застыла с повернутой на бок головой и остекленевшими глазами, словно всамделишный труп, не сбегавший до этого из могилы. А ещё она напомнила мне убитую береги́ню. От этого я поморщился и тряхнул головой, пробормотав: «Не след жить прошлым, но если найду выродка, что убил её, на кол посажу на месте гибели. А коли нечисть будет – утоплю в серебре». Для лесной девы же произнёс другое.

– За них награда причитается. Смогу мясо купить.

Дева не ответила, всё так же лёжа на холодном полу. Я осторожно подошёл к ней и наклонился, пытаясь услышать дыхание. Гостья при моём приближении чуть заметно шевельнула губами.

– Поторопись.

Я потянулся за оружием, лежащем на краю дивана, а потом замер, так как из-за двери в гараж послышался едва заметный шорох. Стараясь не выдать себя, сделал тихий шаг, поднял меч, а потом ударил ногой в железную калитку. Та с грохотом распахнулась, и я вынырнул наружу, готовый к бою, но в тёмном коридоре никого не было.

– Мерещится уже, – пробормотал я и, ещё раз оглядев подземелье, шагнул назад, а потом выругался, так как за спиной кто-то очень быстро побежал прочь, шлёпая ногами по полу.

Не иначе нечисть. Главное, чтоб невредная. Подняв на́луч, колчан, перевязь с ножами-метунца́ми, сумку с полезными вещицами, и упрятав меч в ножны, вышел. Не думаю, что лесная дева набедокурит, ибо это не в её характере. Скорее нужно будет волноваться, если снова придёт полиция, сломает дверь и увидит бездыханный труп на полу моего жилища.