– Замечательно. Значит, там есть служебные заклинания. Взмахни палочкой и выкрикни: «Экс тене́брис». Это наполнит помещение навьим шумом. Для растворенной нечисти — это как серпом по яйцам. Сразу проявятся, бери не хочу.

Я хотел поблагодарить, но в телефоне раздался звонкий крик Соколи́ны.

– Дима, тащи свою задницу сюда, разговор есть, мудак ты эдакий! Какого хре...

Дальше я не дослушал, так как звонок оборвался, оставив меня наедине с магазином и анчутками. И думается мне, у Димы незадача сейчас пострашней моей – с бабами воюет. Но долго стоять нечего, нечисть сама себя не изведёт.

Я поднял палочку, сделал глубокий вдох, быстро оглядел магазин и выкрикнул:

– Экс тенебрис!

Помещение наполнилось визгом десятка анчуток, разом возникших из пустоты. Они начали носиться по полкам, как угорелые, а в следующий миг меня с ног сбило толстое полупрозрачное щупальце, с грохотом и треском выломавшее дверь во внутреннее помещение. Я даже сделать ничего не успел, отлетев на ящик с овощами, и это уже становилось традицией. Третий раз меня тыкают в помидоры лицом.

По помещению разлилась отвратная вонь тухлятины, от которой меня чуть не стошнило.

Тем временем анчутки заверещали ещё громче, заскочив на полки под самый потолок, а из двери показались ещё несколько толстых, как моя рука, щупалец с двумя рядами присосок каждое. Незримый толмач подсунул слово «тентакли», но мне было сейчас как-то всё равно, как это называется. Гибкие и длинные, как черви, они обвили мои ноги и поволокли к двери.

– Да едрить тебя через зад и перед! – закричал я, судорожно вдохнул смрадный воздух, задержал дыхание и ткнул в скользкий отросток метательный нож, до которого смог наспех дотянуться.

Рана ожидаемо вспенилась чёрной кровью, а из темноты подсобной комнаты раздалось утробное бульканье недовольной твари.

– На, сука, ещё!

Нож замелькал в моих руках, оставляя порезы на стеклянистой шкуре. В то же время непонятное чудище отпустило, рванув щупальцами, и оказалось, что на них были не только присоски, но и множество мелких и острых как у кошки когтей. Некоторые разорвали толстую ткань джинсов и порезали кожу, отчего штаны пропитались кровью, а ноги обожгло резкой болью.

– Выродок, – процедил я и встал, приложив руку не к ранам, а к лицу, чтоб зажать нос во время дыхания.

Была надежда, что я снова стану медведем и порву недруга в клочья, но несмотря на бьющуюся в виске жилку, озверение не приходило. Я мысленно выругался и достал из ножен меч, приготовившись биться так. И заодно подумал, что мало я с хозяйки магазина денег истребовал, нужно было хотя бы два по сорок.

Из темноты подсобки блеснули громадные, как тарелки глаза, и я нервно сглотнул. Это же каких размеров должно быть создание, если у него такие зыркалки. Не иначе еле втиснулось в комнату, тогда и сделать ничего не получится – оно побольше тролля будет.

Но нужно готовиться к отступлению. Я перехватил меч в другую руку, а сам достал нож и быстро швырнул, попав в глаз. Тварь забулькала громче прежнего и рванула поближе, уцепившись всеми щупальцами за дверной косяк, но не смогла пролезть. От удара косяк лопнул. По стене в нескольких местах пошла трещина и посыпалась штукатурка. В то же время показался большой мусорный контейнер, какой на улице ставят. И из этого контейнера тянул щупальца, зыркал непомерно большим глазом и клацал огромным крючковатым клювом непонятный уродец, каких я никогда не видывал.