– Обязательно обзаведись собственным потомством, – посоветовал он с улыбкой. Сам он был женат, но слыл бабником; с женой, оставшейся в Англии, он почти никогда не виделся. Ничего не зная о прошлом Джинни, он был поражен ее ледяным взглядом в ответ на его дружескую реплику.

– Я… У меня был маленький сын, – выдавила Джинни. – Он погиб в аварии вместе с моим мужем. – «По моей вине», – подумала, но не сказала она.

– Сочувствую, – угрюмо пробормотал Руперт. – Сболтнул чушь. Не знал. Думал, ты одна из этих незамужних американок, до сорока лет отвергающих брак и материнство. Таких сейчас пруд пруди.

– Все в порядке, – с улыбкой сказала Джинни. Ей всегда было трудно рассказывать о себе правду, она терпеть не могла произносить жалобные слова, при всей трагичности их смысла. С другой стороны, скрывать, что в ее жизни были Марк и Крис, было бы неправильно. Это было напоминанием и Руперту, и ей самой, как мало все они знают друг о друге, о том, что заставило их взяться за эту работу. Сам он в молодости не доучился на врача и был рад тому, что виделся с женой всего несколько раз в год.

– Как я понял, других детей у тебя нет? – Он искренне ей сочувствовал. Джинни покачала головой.

– Потому я и занялась этой работой. Так приносишь кому-то пользу, а не торчишь дома, жалея себя.

– Ты смелая женщина! – восхищенно проговорил он.

Джинни почему-то вспомнила, как в годовщину их гибели готовилась утопиться в Ист-Ривер. Единственное, что остановило ее той ночью, – встреча с Блу, полностью изменившая ее жизнь. Впервые за годы к ней вернулась надежда, стремление помочь мальчишке.

– Я не всегда смелая, – честно возразила Джинни. – Мне случается трусить, просто здесь нет времени думать об этом.

Руперт кивнул и пошел ее проводить. Несмотря на паранджу и многослойное одеяние, она оставалась красивой женщиной, и он отдавал себе в этом отчет. Он обратил на нее внимание, как только она приехала, но слышал от других о ее репутации. Джинни старалась не поощрять его к ухаживанию: он был женат, и она не хотела осложнений. Она приехала сюда работать.

Благодаря частым пересменкам жизнь в лагере приобретала интерес: новые люди – что может быть любопытнее? Сейчас к ним прибыли делегация из Верховного комиссариата по правам человека в Женеве и команда немецких врачей, всем им оказывали максимум гостеприимства. Джинни и еще несколько человек отправились с ними в горы. Там пришлось принимать роды, потом осматривать множество больных детей. Двоих забрали вместе с матерями в лагерь для лечения.

За две недели до своего отъезда Джинни опять поехала в горы вместе с несколькими другими членами медицинской команды лагеря. Пока все шло гладко, замена Джинни ожидалась из Нью-Йорка через неделю. Джинни добродушно болтала с Энцо, молодым итальянским врачом, находившимся в лагере считаные дни. Взбираясь верхом на лошадях и мулах по крутым горным тропам, они обсуждали меню, которое заказали бы у себя дома, – здесь еды было в обрез, а та, что была, часто вызывала тошноту. За сложным поворотом они увидели пещеры, где, по слухам, часто прятались повстанцы. Они как раз смеялись над какой-то шуткой Энцо, когда неподалеку грохнул выстрел, и лошадь Джинни от испуга встала на дыбы.