И закрутилось, и завертелось!
Дела как в калейдоскопе картинки — сидел в тюрьме и меня никто не знал. А тут всем потребовался в одночасье, всю руку бородатые купцы обмусолили. И подарков накидали уйму — одних только рубликов почти на двадцать тысяч. И резонанс пошел по всему Ладожскому каналу и далее, вглубь России разойдется за считанные дни. И фурьеров по полкам отправили с манифестами — до самого Новгорода, Великих Лук, Старой Русы и Пскова. Так что надежда на скорое прибытие внушительных подкреплений более чем реальная. Но не будем далеко вперед загадывать — время само покажет, что к чему и поскольку!
Ближе к вечеру прибыл из Петербурга фельдмаршал Миних — колоритная фигура, именно он освободил младенца-императора от опеки всесильного герцога Бирона, правда, его самого вскоре отправила на плаху, а потом в Сибирь царица Елизавета, где тот провел двадцать лет. Ему сейчас девятый десяток пошел, но стариком не назовешь, сдавил в объятиях так, что ребра захрустели. И память «реципиента» дала о себе знать — Иоанн вспомнил Миниха, тот стоял за императором Петром Федоровичем, когда тот посетил его в Шлиссельбурге, но не прикрывал нос надушенным платком, как делали все свитские генералы и офицеры.
Да, умеет дела вершить Христофор Антонович — потыкал меня носом, как несмышленого котенка в блюдечко с молоком (хорошо, что не в тазик с опилками), со всеми моими новшествами и пока отложил их «под сукно», как принято у чиновников. Зато барки на Ладожском канале принялся потрошить планомерно, как у немцев водится, с их любовью к порядку, полностью перекрыв поставку грузов и продовольствия в столицу.
Теперь есть чем снарядить и прокормить целую армию, но которую предстоит еще собрать. Пока в наличии только три смоленских батальона, и по сводному батальону от трех пехотных полков — Апшеронского, Ладожского и Псковского. Есть два эскадрона драгун, гарнизон Шлиссельбурга из трех полных рот при полусотне орудий, плюс два десятка полевых пушек в форштадте, с конными запряжками.
Флот представлен единственной скампавеей. Была еще галера, но та ушла в Кронштадт, и, по словам Вяземского, если им верить, там начался мятеж. Шхерный флот из галер перешел на мою сторону, а его главная база, как помнится, не только на острове Котлин, но на рейде Выборга. А это совершенно иной расклад — ибо по другую сторону Карельского Перешейка на мою сторону перешел гарнизон Кексгольмской крепости — чуть больше трех сотен солдат и инвалидов при сорока пушках. Эта цитадель, хотя затеряна посреди карельских лесов и болот, но если по Вуоксе добраться до Выборга, то там можно рассчитывать на присоединение части армии. Миних говорил вчера, что там расквартированы подразделения нескольких пехотных и драгунских полков, чуть ли не в три тысячи штыков и сабель.
Внушительная сила, которая может определить ход нашего противостояния с Катькой в борьбе за престол!
Туда следует незамедлительно отправить генерал-майора Силина, коменданта Кексгольма — пусть приводит под мою державную длань эти полки и флот. Дам ему конвой из солдат, в Кореле есть драгуны и пусть идет походом на Выборг, поспешая изо всех сил. Сегодня выедет, на скампавее отоспится, к вечеру обратно в Корелу прибудет. Еще сутки, максимум двое, на переход до Выборга. А там… Да, а почему так тихо за столом? Я пропустил что-то важное?»