Казалось, страшная сила снаружи сразу же ворвется внутрь и сомнет, растопчет, раздавит всех, находящихся по сию сторону. Начало и было пугающим, но Кортес спокойным голосом, лишь немного громче обычного произнес:
– Стоять всем! Назад!
Голос Кортеса обладал великой магической силой, никто не мог ослушаться его приказа. Мятежники замолчали и дружно попятились назад.
– Кристобаль де Олид! Возьми у Диего мешок с золотом и честно раздели между своими храбрыми солдатами.
Под радостные возгласы за спиной глава мятежников приблизился к Диего, чтобы забрать обещанную награду. Когда тяжелый мешок переходил из рук в руки, Кортес произнес:
– Кристобаль, я прощаю этот бунт, но следующее подобное происшествие не останется без наказания. В чужой стране, в окружении бесчисленных врагов мы не можем позволить себе неподчинение командиру. Ты меня услышал, и надеюсь, не забудешь никогда это предупреждение.
Тоноак, пользуясь тем, что испанцы были заняты решением собственных проблем, благополучно покинул дворец.
Бесконечное путешествие
Остаток дня Диего помогал отцу: он занимался доставкой продовольствия солдатам, обеспечивал их жильем, что было сделать весьма сложно в уничтоженном почти до фундамента Теночтитлане. Эрнан Кортес всегда старался дать воинам все, в чем они нуждались; даже если это казалось невозможно. Солдаты хотя и были для конкистадора материалом, с помощью которого он добивался цели, но материалом самым дорогим, о котором он заботился больше, чем о самом себе. Юноша стал ногами отца, который из-за ранения не мог везде успеть, и ему нравилось быть полезным Кортесу… Всегда… Но сегодня Диего ни на мгновенье не оставляла мысль о хитоне Спасителя.
Когда юноша и отец в суматохе дня встретились, последний произнес:
– Сын, вечером зайди ко мне. Поговорим о твоих новых друзьях.
Диего промолчал, а когда приблизилось время разговора, то направился вовсе не к отцу. По дамбе, только что расчищенной от трупов, сын Кортеса навсегда покинул это страшное место, которое еще недавно было красивейшим городом на планете. Он знал, где найдет своего друга. Ночь выдалась ясной, а зрительная память юноши была замечательной, и он благополучно достиг места, где находилась заветная пещера. Могучий ацтек вынырнул из темноты, когда Диего принялся за поиски входа в священное для местных христиан помещение. Индеец узнал друга Тоноака и провел гостя туда, куда тот стремился попасть.
Пещерный храм был переполнен народом: мужчины и женщины страстно молились. На алтаре возлежал хитон Спасителя. Диего очень хотел пройти к нему, но понял, что ему придется расталкивать народ, желавший оказаться поближе к святыне. И тут он заметил, что мимо него медленно движется цепочка из людей, стоявших на коленях. Ацтеки приближались к святыне, касались ее и уступали место собратьям. Находившийся у алтаря Тоноак легонько трогал за плечо брата во Христе, если он пытался задержаться дольше отведенного времени.
Диего нашел окончание живой цепочки и теперь, вместе со всеми мысленно произнося слова молитвы, двигался к алтарю. С каждым маленьким шажком он чувствовал, как голова наполняется великим светом; тело, которое должно быть неимоверно уставшим за тяжелый день, напротив, обретает силу и легкость. Приблизившись к хитону, юноша бережно прикоснулся губами к его краю. Тоноак не торопил друга, но тот и сам понимал, что множество людей в это время страждут оказаться на его месте. Многие вновь уходили в конец движущейся цепочки, чтобы опять несколько мгновений побыть подле одеяния Спасителя, и коленопреклоненная очередь никогда не заканчивалась.