Они могли уничтожить и самого казембе, ловко завладев катером, имеющим автоматическую пушку и крупнокалиберный пулемёт, но командир русского спецназа, не уступающий Мигомберо в силе, почему-то распорядился отпустить его, объяснив ситуацию с перемещением в иную вселенную (Мигомберо счёл это дезинформацией, хитрой попыткой скрыть истинное положение вещей) и посоветовав убраться подальше подобру-поздорову. Другой человек на месте африканца был бы благодарен за то, что его пощадили, оставили в живых да ещё и на свободе, но не таков был характер этого злобного отпрыска африканского рода, не останавливающегося ни перед чем, если кто-то преграждал ему дорогу или проявлял волю к победе. Благородство не являлось чертой его личности, как и у всех националистов, хоть чёрных, хоть белых, ремеслом которых было уничтожение инакомыслящих.
Оставшись на воле, Мигомберо затаил в душе ненависть к русским освободителям, решив как-нибудь при случае отомстить им за унижение и пренебрежение. Особенно ему хотелось убить русского командира спецназа, проявившего неслыханную доброту, причём не просто убить, а долго пытать и наслаждаться его мучениями, сломить волю, наблюдая, как он умирает. Но для этого надо было вернуться домой, собрать новую команду и лишь потом вернуться в странный гигантский лес и завершить дело захватом русских в плен.
О том, что будет с ним дальше, после того как он исполнит план мести, Мигомберо не задумывался. Его примитивному интеллекту достаточно было осознавать миг настоящего, не заботясь о будущем. В этом он ничем не отличался от вирусов, таких как вирус рака, не представляющих, что вместе с жертвой, плотью которой они кормятся, умрут и бесчисленные колонии в теле человека.
Однако проплутав по лесу несколько дней, питаясь сырым мясом пойманных зверьков и ягодами, Мигомберо начал осознавать, что русский прав.
Лесу не было конца. Он стоял чистый и ухоженный, словно за ним присматривала целая бригада лесников. За всё время блужданий африканец не обнаружил в нём непроходимых зарослей или просто упавших и гниющих деревьев. Высохшие стволы попадались, но, во-первых, редко, а во-вторых, он не раз наблюдал, как их истачивают какие-то зубастые зверьки, похожие на белок, а другие зверьки, напоминающие шестилапых дикобразов, а также странной формы термиты растаскивают потом опилки и кусочки деревьев в разные стороны.
Не встретил невольный путешественник ни разу и людей, а также не обнаружил ни одного строения или технического сооружения наподобие антенн или ретрансляционных вышек для мобильной связи, давно шагавших по Африке. Пришлось задуматься, не является ли утверждение русского о другой вселенной истиной и не попали ли все они в иной мир, где действуют свои законы и порядки, отличные от земных.
На пятый день блужданий (дни здесь отличались от ночи незначительно, так как солнце, большее по размерам чем земное, но не такое жгучее, уходило куда-то и возвращалось обратно, сделав круг) Мигомберо, отчаявшись найти дорогу домой, в родные джунгли, решил начать новую жизнь. Для этого он составил план, первым пунктом которого было возвращение к бывшему лагерю повстанцев. Стоило попытаться найти оружие. Вторым пунктом был захват в плен кого-нибудь из русских, допрос и выяснение истины: что здесь происходит и где Мигомберо оказался на самом деле.