— Воюн, это был ты?

Рядом материализовался малыш, отряхнулся, сбрасывая невидимые брызги, посмотрел на меня снизу вверх двумя парами глаз.

— Человек, зачем ты обменялась энергией с тем вторым человеком? У тебя тепер-рь я есть.

— А ты что вообще здесь делаешь?

— Защищаю.

— Меня?

— Да, я — защитник.

— Ты-то? — умилилась я и хотела присесть перед ним на корточки, но содрогнулась от холода.

Пришлось отвлечься на поиски одежды и облачение в нее. Я отвернулась на миг, чтобы набросить на плечи рубашку, как вдруг услышала хлопок и обернулась.

Над кроватью взорвалось облако пуха. Он закружил в медленном танце, начал оседать на покрывало, пол, падать в открытую пасть воюну, который прыгал и ловил их.

— Ты что творишь? — подбежала я к малышу, но с первого раза не поймала.

Он оказался очень проворным. За считанные мгновения выловил все пушинки и, оскалившись в подобии улыбки, уронил слюну на свою лапу.

— Я немножечко голодный. А тут много вкусного.

Воюн нацелился на вторую подушку, но я перехватила ее прямо перед его клацнувшими зубами.

— Это есть нельзя.

Упала еще капля слюны. Он жалостливо опустил глазки, спрыгнул на пол и сел, будто случилось вселенское горе.

— Не трогай подушки, хорошо? Я сплю на них.

— Зачем? Они вкусные, зачем спать на еде?

— Это не еда. А теперь посиди спокойно. Мне нужно одеться, а потому мы пойдем к роще.

Я отошла к шкафу, не переставая поглядывать на зверька. Отвернулась. Быстро достала все необходимые вещи и взялась за волосы, как вдруг услышала треск.

Две ножки стула уже были погрызены. Теперь под пасть воюна попал стол, оставшийся без одной опоры. Вокруг него валялись щепки, книги медленно скользили по столешнице, обещая вот-вот попасть под прицел ненасытного животного.

— Стой!

Он замер, оттопырил пушистый серый хвост. Я подбежала к нему, оттащила от испорченной мебели.

— Это нельзя есть.

— Почему, вкусно же? — на пол снова упала слюна. — Я голодный. Человек, а что в том большом ящике, где ты пропадала. Там еда?

— Нет, в этой комнате ничего не еда.

— А где еда? Я голодный. Я хорошо потрудился, спрятал своего человека, покорми меня.

— Так все-таки это из-за тебя меня не увидели?

— Да, — облизался он и нацелился на мою руку.

— Эй!

— Я чуть-чуть. Я маленький и голодный. Человек, у тебя отрастет, а мне надо, чтобы вырасти большим и сильным.

— Нельзя есть людей! И конечности у нас не отрастают — их долго и болезненно выращивают с помощью колдовства.

— Почему нельзя есть, они не вкусные? Вот лооги вкусные, но их мало, а летявкок много, но они не очень вкусные, потому что их сложнее ловить. Человеков тоже много, я еще не пробовал вас ловить.

Слюни стало больше. Она капала и капала на пол, уже образовалась небольшая лужа. Пришлось спешно натягивать остальную одежду, чтобы не вызвать своей медлительностью потоп.

— Так, пошли к роще, вернем тебя на место и заодно поговорим. Только по дороге ничего не кусай. Понял?

— Да, человек. А если целиком? Если без укуса проглочу сразу, то можно?

— Нет?

— Почему? — бежал рядом со мной воюн, высунув язык.

— Потому что здесь нет еды. Ты зачем вообще за мной увязался?