Профессор химии пробормотал какую-то формулу, начинавшуюся с «сульфата» и заканчивавшуюся «селеном», совершенно непонятную для обоих слушателей. Потом он с усталым видом отошел в сторону и опустился на скамью под солнцем, закрыл глаза и с терпеливым смирением подставил свое широкое лицо солнечным лучам.

В этот момент лужайку стремительно пересекла фигура, двигавшаяся прямо и быстро, как пуля. Отец Браун узнал аккуратную черную одежду и хитроумную собачью физиономию полицейского врача, с которым он раньше встречался в бедных кварталах города. Он был первым из официальных лиц, прибывших к месту трагедии.

— Послушайте, — обратился ректор к священнику, прежде чем врач приблизился на расстояние слышимости. — Я должен кое-что узнать. Вы действительно считаете, что коммунизм представляет реальную опасность и ведет к преступлениям?

— Да, — ответил отец Браун с мрачной улыбкой. — Я слежу за распространением некоторых коммунистических методов и влияний, и, в определенном смысле, это коммунистическое преступление.

— Спасибо, — сказал ректор. — Тогда я должен немедленно уйти и кое-что выяснить. Скажите полицейским, что я вернусь через десять минут.

Ректор исчез в одной из тюдоровских арок почти в тот момент, когда полицейский врач подошел к столу и жизнерадостно поздоровался с отцом Брауном. По предложению последнего они заняли места за злосчастным столом. Доктор Блейк бросил резкий и подозрительный взгляд на крупную, вялую фигуру химика, который, по-видимому, задремал на скамейке поодаль. Отец Браун вкратце рассказал, кто такой профессор и что им удалось узнать от него, а врач молча слушал, одновременно занимаясь предварительным осмотром трупов. Естественно, он больше интересовался мертвыми телами, чем косвенными обстоятельствами, но одна деталь вдруг отвлекла его от анатомических изысканий.

— Как вы сказали, над чем работал профессор? — спросил он.

Отец Браун терпеливо повторил непонятную ему химическую формулу.

— Что? — восклицание доктора Блейка прозвучало как пистолетный выстрел. — Черт возьми, но это ужасно!

— Потому что это яд? — поинтересовался отец Браун.

— Потому что это бессмыслица, — ответил доктор Блейк. — Это просто ерунда. Профессор — довольно известный химик. Почему знаменитый химик намеренно городит чепуху?

— Думаю, я могу ответить на этот вопрос, — кротко сказал отец Браун. — Он городит чепуху, потому что лжет. Он что-то скрывает, и ему особенно хотелось скрыть это от двух людей, которых вы видите перед собой, и их представителей.

Доктор отвел взгляд от двух мертвых тел и посмотрел на почти неестественно неподвижную фигуру известного химика. Должно быть, он заснул; порхавшая по саду бабочка опустилась на него, отчего он стал еще больше похож на каменного идола. Крупные складки его лягушачьего лица напоминали врачу свисающие складки шкуры носорога.

— Да, — очень тихо добавил отец Браун. — Он дурной человек.

— Черт бы побрал все это! — воскликнул доктор, внезапно тронутый до глубины души. — Вы хотите сказать, что такой великий ученый причастен к убийству?

— Придирчивые критики могли бы обвинить его в убийстве, — бесстрастно отозвался священник. — Мне самому не слишком нравятся люди, замешанные в подобных убийствах. Но гораздо важнее моя уверенность в том, что эти бедняги принадлежали к числу его придирчивых критиков.