— Вы имеете в виду, что они раскрыли его секрет и он заставил их замолчать? — нахмурившись, спросил Блейк. — Но что это был за секрет? Как можно убить двух людей в таком заметном месте?

— Я уже выдал вам его секрет, — сказал священник. — Это секрет души. Он дурной человек. Ради всего святого, не подумайте, будто я говорю это из-за того, что мы с ним принадлежим к противоположным школам или традициям. У меня много друзей в научных кругах, и большинство из них отличается героическим бескорыстием. Даже о самых закоренелых скептиках можно сказать, что они иррационально бескорыстны. Но время от времени попадаются материалисты, в самом животном смысле этого слова. Повторяю, он плохой человек. Гораздо хуже, чем… — отец Браун сделал паузу, чтобы подобрать нужное слово.

— Гораздо хуже, чем коммунист? — предположил его собеседник.

— Нет, — ответил отец Браун. — Я имел в виду, гораздо хуже, чем убийца.

Он встал с рассеянным видом, словно не замечая изумленного взгляда собеседника.

— Но разве вы не считаете, что этот Уодхэм и является убийцей? — наконец спросил Блейк.

— О нет, — уже более добродушно ответил священник. — Убийца вызывает гораздо большую симпатию и понимание. По крайней мере, он был в отчаянии, а внезапная вспышка ярости может служить смягчающим обстоятельством.

— Значит, вы считаете, что это все-таки был коммунист? — воскликнул доктор.

В этот момент очень кстати появились полицейские с объявлением, которое вроде бы завершало расследование самым решительным и удовлетворительным образом. Они несколько задержались по пути к месту преступления по той простой причине, что уже поймали преступника. Фактически они взяли его почти у ворот своей официальной резиденции. Они уже имели основания подозревать коммуниста Крейкена в причастности к разным беспорядкам в городе. Когда они узнали о преступлении, то решили на всякий случай арестовать его и сочли этот арест совершенно оправданным. Инспектор Кук с торжествующим видом объяснил докторам и профессорам, собравшимся на садовой лужайке Мандевилльского колледжа, что при обыске злосчастного коммуниста в его кармане нашли коробок отравленных спичек.

В то самое мгновение, когда отец Браун услышал слово «спички», он вскочил со стула, как будто спичка зажглась прямо под ним.

— Ага! — радостно воскликнул он. — Теперь все ясно.

— Что вы имеете в виду? — требовательно спросил ректор, вернувшийся с официальной напыщенностью, под стать помпезности полицейских чинов, которые теперь наводнили колледж, словно победоносная армия. — Вы хотите сказать, теперь вам ясно, что Крейкен виновен в убийстве?

— Я хочу сказать, что Крейкен оправдан и дело против него можно закрыть, — твердо ответил отец Браун. — Вы действительно принимаете Крейкена за человека, способного травить других людей с помощью спичек?

— Все это очень хорошо, — сказал ректор с обеспокоенным выражением, не сходившим с его лица после ужасной находки. — Но вы сами говорили, что фанатики с ложными принципами могут совершать гнусные дела. Кстати, вы сами сказали, что коммунизм расползается повсюду и в обществе распространяются коммунистические обычаи.