Это были люди. Пять человеческих фигур, возникших там, где минуту назад была ткань.

Жужжание пчел в голове у спящих превратилось в голос, выкликающий имена этих пятерых.

Первая – молодая женщина в длинном темном платье, с бледным лицом и закрытыми глазами. «Лилия Пеллиция», – сказали пчелы.

Словно разбуженная своим именем, Лилия открыла глаза.

Тут вперед выступил бородатый мужчина лет пятидесяти в старинном плаще и широкополой шляпе. «Фредерик Кэммел», – глаза за стеклами маленьких круглых очков дрогнули и открылись. Его рука немедленно сдернула шляпу, под которой обнаружилась тщательно завитая и напомаженная шевелюра.

– Вот, – проговорил он, улыбаясь.

Еще двое. Женщина в такой же старомодной одежде (сколько же лет они спали?), кажется, не была особенно довольна пробуждением, но при звуках ее имени – «Аполлина Дюбуа», – открыла глаза и улыбнулась, показав зубы цвета слоновой кости.

Последние из пробужденных вышли вперед парой. Высокий красивый негр с грустным лицом. И голый младенец у него на руках.

«Джерихо Сент-Луис», – сказали пчелы, и негр открыл глаза. Он немедленно взглянул на ребенка, начавшего хныкать еще до того, как назвали его имя.

«Нимрод», – провозгласили пчелы, и хотя младенцу не было еще и года, он ясно знал два слога своего имени. Он открыл глаза, в которых мерцали золотистые искорки.

С его пробуждением игра цветов улеглась, замолкли и пчелы, оставив пятерых пришельцев в темной комнате Кэла.

Первой заговорила та, кого назвали Аполлиной Дюбуа.

– Это какая-то ошибка, – она подошла к окну и выглянула на улицу. – Какого черта мы здесь?

– И где остальные? – продолжил Фредерик Кэммел. Он отыскал зеркало на стене и начал подстригать ножницами, извлеченными из кармана, какие-то лишние волоски у себя на щеках.

– Да, это вопрос, – задумчиво сказал Джерихо. Потом обратился к Аполлине. – Ну, что там видно?

– Ничего. Там ночь. И...

– Что?

– Погляди сам, – она сплюнула сквозь зубы. – Что-то изменилось.

Лилия Пеллиция тоже подошла к окну.

– Она права. Все какое-то другое.

– И почему здесь только мы? —снова спросил Фредерик. – Вот это действительно вопрос.

– Что-то случилось, – тихо сказала Лилия. – Что-то ужасное.

– Ты, конечно, чувствуешь это своей задницей. Как обычно, – фыркнула Аполлина.

– Нельзя ли повежливей, мисс Дюбуа? – заметил Фредерик с выражением возмущенного педагога.

– Не зови меня «мисс». Я же замужем.

Во сне Кэл и Сюзанна, не веря своим ушам, слушали чепуху, которую несли эти видения. При всей их странности они были неподражаемо реальны. Как бы для того, чтобы еще больше смутить спящих, негр Джерихо подошел к кровати и сказал:

– Может, онинам что-нибудь объяснят.

Лилия повернулась к ним своим бледным лицом.

– Нужно их разбудить, – и она потянулась к плечу Сюзанны.

«Это не сон», —поняла Сюзанна, открывая глаза в ту самую минуту, когда холодные пальцы женщины коснулись ее.

Ничего не изменилось. Те же приоткрытые занавески, пропускающие в комнату тоскливый свет фонарей. И те же пятеро у кровати, ее оживший сон. Она села, и взгляды обоих – Джерихо и младенца Нимрода – тут же устремились на ее грудь. Она поспешила завернуться в простыню и разбудила этим Кэла. Он с трудом разлепил сонные глаза.