Нет, пора идти, говорит Умелец

Я просто подумал, что надо глянуть, все ли тут в порядке, говорю я

Да-да, говорит он

а я включаю свет и вижу, что все в порядке, все на своих местах, картины стоят аккуратными штабелями, все самодельными подрамниками наружу, так что ни одного изображения не видно, кисти, тюбики с краской и прочее, как положено, на столе, в одном углу – рулон холста, а в другом – деревянные рейки для подрамников, и я слышу, как Умелец спрашивает, все ли в порядке, и отвечаю, что да, все в полном порядке, и он говорит, чтобы я выходил, и я говорю: да-да, сейчас, гашу свет и закрываю дверь в комнату или как там ее называть, и Умелец говорит, да идите же, а я думаю, нехорошо, что он меня подгоняет, и говорю, что надо заглянуть и на кухню, он соглашается, наверно, надо, в инструкции, помнится, тоже написано, надо, мол, убедиться, что все в порядке, свет погашен, конфорки не включены и все такое, но обычно он не проверяет, ведь главное – просто сделать дело и сразу уйти, к примеру забрать собаку или кошку, коли надо, а остальное пусть делает семья, родственники, говорит он, они имеют право, и я говорю: да-да

А вы поторопитесь, говорит Умелец

Да-да, говорю я

и отворяю дверь на кухню, нащупываю выключатель, включаю свет и, конечно, думаю, что все там как надо, все в порядке, в мойке стоит стакан, на кухонном столе бутылка с остатками спиртного, а в остальном чистота, просто уму непостижимо, что Асле поддерживает этакий порядок, думаю я, и не понимаю, что, собственно, в этом уму непостижимого

Ну а теперь пойдемте, говорит Умелец

Да-да, говорю я

и гашу свет на кухне, закрываю дверь, одной рукой беру с комода ошейник и поводок, а другой держу собаку и иду к двери, где стоит Умелец, и он отходит в сторонку, я гашу свет в передней, а он закрывает входную дверь, и я стою с собакой на руках, смотрю, как Умелец запирает дверь, начинаю спускаться по лестнице и слышу, как Умелец проверяет, заперта ли дверь, дважды проверяет, а я иду к двери подъезда, выхожу, ставлю собаку в снег, на тротуар, и не успеваю оглянуться, как она отпрыгивает немного в сторону и поднимает лапу, и я вижу, как в белом снегу возникает желтая дырка, смотреть на это неприятно, а потом собака принимается скакать и плясать в белом пушистом снегу, а я ногой сыплю снег на желтую дырку, и все опять становится белым и красивым, и собака скачет в снегу, тычется в снег мордой, носится кругами, она словно бы купается в снегу, а потом я слышу, как Умелец говорит, что, мол, и с этим теперь порядок, и спрашивает, куда меня отвезти, и я отвечаю, что остановился в «Убежище», а он спрашивает, разрешено ли там держать в номерах собак, и я говорю, что не знаю, и он спрашивает, что я собираюсь делать с собакой, если нельзя будет взять ее с собой в номер, и я говорю, что тогда она может поспать в моей машине

Ну да, может, конечно, говорит Умелец

и мы стоим, глядим на собаку, а она скачет вокруг в снегу

Вы хорошо его знали? – говорит Умелец

Знал? – говорю я

Ну, то есть знаете, говорит он

Да, говорю я

Он ваш друг? – говорит он