Нетрудно понять, почему через стекло они приняли ее за живую. Портрет висел на такой высоте, что глаза девушки находились вровень с глазами Бетти. Черная рама и темный фон на расстоянии почти сливались со стеной, и потому отчетливо виднелись только лицо и плечи.

Но почему его спрятали в этой комнате? Что-то здесь не так. Чем дольше Бетти смотрела на портрет, тем более странным он ей казался. Она отошла, мягко ступая по толстому слою пыли, присела на корточки возле стула и достала то, что под ним лежало.

Да, она была права: стопка бумаги. Бетти осторожно пролистала ее, ожидая увидеть старые газеты, но вместо этого обнаружила рисунки. Очень красивые рисунки – люди, животные и цветы. На одном листе внизу сохранилась полустершаяся карандашная приписка:

– Три правила? – прошептала Бетти, заинтригованная пуще прежнего.

Она вспомнила слова мисс Пальцехват про заколдованный лес. Ну и дела!

– Бетти! – нетерпеливо позвала Чарли. – Что ты там рассматриваешь?

– Рисунки, – ответила Бетти. Она подобрала пару упавших листов и стряхнула с них паука. Листы были исписаны красивым затейливым почерком. – А тут какие-то стихи.

– Стихи? – наконец-то оживилась Флисс. – Что за стихи?

Бетти прищурилась. Местами черные чернила расплылись, как будто на страницу что-то накапало.

– Тут слишком темно, не разобрать. И буквы смазаны.

– Дай посмотреть, – Чарли воспользовалась моментом и прошмыгнула мимо Флисс в тайную комнату. – Ух! До чего тут жутко! – Она развернулась и, приоткрыв рот, встала напротив портрета. – Прямо как живая. Интересно, кто это?

Бетти поднесла один из рисунков к свету. Внизу все тем же изящным почерком были выведены два слова.

– Иви Белл, – прочитала она вслух, коснувшись пальцами строчки. Последняя буква заканчивалась пририсованным маленьким треугольным листиком – похожим на лист плюща. Художница придумала себе говорящую подпись[1].

– И на картине то же самое. – Чарли показала на портрет и, беззвучно шевеля губами, прочитала. – Вот, в двух местах подписано.

Сначала Бетти не поняла, о чем говорит Чарли. В двух местах? Она видела только одну подпись, в углу полотна. А сейчас заметила такую же, вырезанную на раме.

– Наверное, название, – сказала она. «Иви Белл». Это автопортрет.

Она снова посмотрела на девушку. Та слегка улыбалась, словно подтверждая догадку Бетти. И смотрела ей прямо в глаза взглядом, для которого остановился бег времени.

Теперь, когда можно было как следует рассмотреть картину, стало видно, что даже ее рама – произведение искусства. Черное дерево украшали резные листья плюща.

От плюща за окном, взъерошенного легким ветерком, по комнате побежали зеленые волны. Иви. Укрытая завесой плюща, чье имя она носила. Плюща, который затянул все вокруг и проник комнату. Мысли кружились медленно, как пыль, оседающая в солнечном луче. Долго ли это место ждало, пока его обнаружат? И зачем прятать в потайной комнате такую красивую картину? Как могли хозяева дома бросить здесь что-то настолько ценное?

– Неужели ты не хочешь посмотреть, Флисс? – завороженно спросила Бетти. Она чувствовала, будто откопала клад, который десятилетиями таился под землей. – Это же как в сказке.