– Бр-р-р! – Чарли поежилась и покрепче прижалась к Бетти и Флисс. – Что это такое?

Бетти, завороженная, покачала головой. Комната и правду была жутковатой, но Бетти она в первую очередь представлялась волшебной. Затерянный волшебный угол.

– Не знаю. Одно ясно: сюда уже давно никто не заходил.

– Наверное, тут кто-то жил, – тихо сказала Флисс. – Иначе зачем стул?

– Скорее не жил, а прятался, – уточнила Бетти. – Слишком мало места, даже кровать не поставить. – Она, сощурившись, вгляделась в зеленый полумрак, потом покосилась на Чарли. – Разве что детскую.

– А что, если сюда запирали непослушных детей? – робко предположила Чарли.

Все промолчали. Мысль слишком пугала.

– А где картина? – слабым голосом спросила Флисс. – Не вижу ее.

– Она была напротив окна. Значит, висит на этой самой стене. – Держась за край открывшегося проема, Бетти просунулась в потайную комнату.

Что-то мягкое коснулось щеки. Бетти ахнула и отшатнулась.

– Что там? – вскрикнула Флисс.

– Ничего. – Бетти взяла себя в руки. – Просто паутина. – Она с отвращением отскребла липкую дрянь от щеки, снова осторожно протиснулась в отверстие и повернула голову.

Вот. На стене висит черная рама – совсем близко, на расстоянии вытянутой руки.

– Вижу раму. Наверное, могу до нее достать, но с виду тяжелая.

– Оставь ее в покое, – сказала Флисс. – Не надо ничего трогать.

Но Бетти вдруг почувствовала, что просто обязана снова увидеть картину и разгадать тайну странной комнаты. Зачем повесили портрет? Он же здесь совершенно не к месту. Она еще раз оглядела комнату – теперь, когда глаза привыкли к полумраку, удалось больше рассмотреть. Под стулом что-то лежало: то ли отвалившийся кусок штукатурки, то ли мятая бумага.

– Там что-то есть. Какие-то бумажки, кажется. Я зайду посмотреть.

– Бетти, пожалуйста, не надо! – взмолилась Флисс. – Комната годами стояла заброшенная – а вдруг под тобой пол провалится? – Она сморщила нос. – Вдруг доски прогнили. Похоже, тут все держится на одной паутине.

Бетти хмыкнула:

– Сомневаюсь. Думаю, все крепче, чем кажется. А если это чьи-то записи, может быть, мы узнаем, когда сюда в последний раз заходили.

– Ну хватит, – отрезала Флисс. – Надо снова закрыть эту комнату и забыть, что мы вообще ее видели. Я, в конце концов, старшая, и, пока бабушки с папой нет дома, я за вас отвечаю. Тебе туда нельзя!

– А я думаю, можно. – Бетти осторожно попробовала ногой пол. Половицы слегка заскрипели, но были вполне крепкими.

– Бетти Уиддершинс, а ну назад! – прошипела Флисс.

Но Бетти не собиралась ее слушать.

– Ничего со мной не случится. – Она отодвинула паутину и встала перед портретом. Хотя в комнате было темно, луч из окна падал прямо на него. Теперь, когда обзор не заслоняли ни листья, ни грязное стекло, Бетти смогла как следует его разглядеть.

Незнакомка с портрета смотрела на нее. Вблизи она была еще красивее – внешностью девушка могла бы потягаться с Флисс. И возраста примерно того же, но смуглее, с длинными волнистыми волосами, почти такими же черными, как рама. Губы ее походили на розовый бутон, а нежный румянец на щеках был выписан так искусно, что казалось, девушка вот-вот задышит. Но удивительнее всего были глаза: необычного цвета, зелено-голубого, и тоже так мастерски прорисованные, что Бетти не могла отделаться от чувства, будто девушка глядит на нее в упор.