– Особый повод?

– Нет. Сэр.

Он с важным видом отсчитал восемь центов сдачи, но сразу мне их не отдал. Пришлось самой протянуть руку.

– Вся семья? – Какая противная мокрая ладонь.

– Что? – Я сунула мелочь в карман.

– Вся семья поедет фатаграфироваться, о, простите, фотографироваться? Или только юная леди? Ты сама просто картинка.

– Да, сэр. – И я рванула с почты.

Не желаю говорить ему о моём драгоценном сокровище. Ни за что не расскажу ему о Растении, он же всему городу разболтает.

А вдруг окажется, что дедушка – чур меня, чур меня – неправ? Я – что, я переживу. Но пережить, что над ним будут смеяться другие? Ни за что. Его всё ещё уважают за прошлое, потому что он построил хлопкоочистительную машину и всегда умело вёл свои дела. Но при этом немножко над ним посмеиваются. Я слышала, как его обзывали «профессором» всякие полуграмотные невежды. Издевательским таким тоном. Дедушке всё равно, что о нём думают, а вот мне не всё равно. Но я отбросила все свои сомнения. Ведь он прав? Конечно же прав. Наверняка прав. За всё время нашего общения он ни разу ни в чём не ошибся. Может, иногда не сразу находит сцинка с пятью полосками (с кем не случается), но никогда не ошибается в фактах.

Я прекрасно понимала, что ждать придётся долго, не один месяц. Какая мука! Главное, нельзя ждать без дела – так ещё хуже. Пора всерьёз заняться сбором коллекций, наукой, учёбой – любыми делами, – тогда время пройдёт быстрее.

Одного я не предвидела – дел домашних.

Природа… заботится о внешних признаках лишь в той мере, в какой они полезны какому-нибудь существу.

Мы с дедушкой продолжали пестовать Растение. К большому моему облегчению, оно расцветало в лучах нашей заботы. Сначала пустилось в рост, потом поползло по подоконнику. Дедушка называл его Пробандом. Так ученые называют экземпляр, первым привлёкший внимание исследователей каким-нибудь новым свойством. Каждый день я на несколько минут выносила Растение в сад – пусть его опыляют пчёлы. Я стояла на страже и отгоняла всяких там кузнечиков и других пожирателей растений, которые осмеливались приблизиться к нашему сокровищу.

Мне пришли в голову кое-какие эксперименты – что бы ни делать, лишь бы не вязать носки к Рождеству. Впереди сбор хлопка, и я всё размышляла о мотыге с короткой ручкой – их было ещё полно в нашей части света. Дедушка всегда говорил, что лучший способ что-нибудь понять – это попробовать на себе или самой поставить эксперимент. Дедушка дал папе поработать мотыгой с короткой ручкой, когда тот был молодым, – целый день в поле. Моя новая кампания по ускорению течения времени начнётся экспериментом с мотыгой. Впрочем, мотыг с короткой ручкой в сарае не нашлось, их у нас не держали. Пришлось взять мотыгу с длинной ручкой. Я сообразила, что для точности эксперимента можно ухватиться за середину ручки. Направилась к ближайшему хлопковому полю – добрых пятьдесят ярдов от заднего крыльца. Мама всегда подчёркивает, что у настоящей леди есть лужайка и сад, а те, кто не настоящие леди, – у них хлопковое поле начинается прямо под окном.