Я бывала у него, в его квартире. Сказать, что все скромно, – ничего не сказать. Аскетично, по-военному – наверное, так.

Только по ночам он «открывался» – обнимал, вжимался в меня так, словно боялся, что я испарюсь, исчезну.

Однажды сказал:

– Ты, Танька, ископаемое! Просто анахронизм. Таких уже и не делают. Все мои бабы были, – он задумался, – ну, если не хищные, то очень практичные. Хотели все здесь уют навести – шторки, вазочки, фиалки на подоконниках, борщик в кастрюльке. Территорию метили. Только ты не пытаешься. И еще – ты как была, так и осталась девчонкой. Наивной, доверчивой, несмелой. Не пытаешь меня, не судишь. Про загс не намекаешь. А ведь ты сильная. Родить не побоялась, козла того не привлекала. А могла бы! Хотя бы алименты стребовать. Парня сама вытянула – хорошего парня. Странная ты… Не из этого времени.

И еще как-то спросил:

– А ты ждать умеешь, Танька?

– Чего ждать? – не поняла я.

– Скорее – кого!

– Если тебя, то да! – я попыталась улыбнуться.

– А может, и не надо ждать такого, как я, – неожиданно ответил он.

– Ну да! – рассмеялась я. – Ты же мне говорил – за таких, как ты, не выходят. С такими только путаются! Вот и запуталась я с тобой.

Митька много болел, уж как я его ни закаляла. Бассейн, гимнастика, модное тогда тхэквондо. Вот тогда Богомолов и проявился. Приносил продукты, лекарства, всякие игрушки для Митьки – приставки какие-то новомодные, мечту любого мальчишки.

Митька смотрел на него во все глаза – влюблен был в него, кажется, не на шутку.

Но ни разу – ни разу! – мы с Богомоловым нигде не были – ни на море, ни в другом городе. Он не предлагал. А как хотелось! Но я молчала. Почему? Из гордости и упрямства, ждала, когда сам предложит.

Так и жили – я всегда ждала его звонка. Первой никогда не звонила. Понимала – если он в Москве и свободен, если соскучился, если нуждается во мне, то позвонит сам. А если нет, так насильно ведь мил не будешь!

Я никогда не умела навязываться, набиваться, напрашиваться.

Мама, конечно, отношения эти приветствовала – наконец-то, наконец у Таньки, дурочки моей, появился мужик! Господи, неужели дождалась?

Но – через пару лет начался террор.

– Таня! А сколько все это будет продолжаться? Разве это нормальные отношения? Нет, если бы он был женат, я бы все поняла! Но ты свободна, он свободен. И что? Почему вы не сходитесь, Таня? Я современный человек, не ханжа! Можно без свадьбы, можно без загса! Но почему бы вам не сойтись? Не жить семьей, как нормальные люди? В конце концов, Митьку мы можем забрать к себе! У тебя будет отдельная квартира – стройте свою жизнь на здоровье!

Я отмалчивалась, отмахивалась:

– Мам, ну это же наше дело! Не лезь, бога ради! И потом, меня все устраивает. Честное слово! Пожалуйста, прекрати все эти бесполезные разговоры! Я ведь не девочка! Да и он не мальчик.

Ну и додумалась мама:

– Танька! А ты роди ему ребенка! Залети! Он вроде приличный человек! Будет ребенок – куда он денется?

Не ожидала я от мамы подобного. Разругались мы тогда так, что не общались почти месяц. Мама первая позвонила – не извинилась, нет. Отчитала меня за черствость и обидчивость, добавив: