– И тогда все люди увидят, что Радужный ветер существует, что Управление Погодой лжет, люди встретятся с сыновьями ветра лицом к лицу, и Ткачи Заклинаний смогут выйти из подполья и ткать Заклинания для всех…

– Ну да, но почему я?!

– Потому что ты первый человек, с кем ветра начали сотрудничать. Маша, поверь, я всю жизнь занимался артефактами ветров, и они никогда не говорили со мной, – вставил Штиль.

– Ну а если это не сработает? Я и так вне закона. Что будет со мной?

– Все Ткачи Заклинаний сегодня рискуют вместе с тобой, девочка, – сказал незнакомый Ткач с моложавым лицом и седыми висками. – Потому что если День Радужного ветра, который мы не могли устроить уже много-много лет, не сработает, не поставит людей и ветер лицом к лицу, то у нас больше нет никакой надежды. Отчуждение максимальное, города будут разрушаться дальше, и, кроме промышленности на порокусе, у людей ничего не будет. Для Ткачей нет места в промышленном мире, потому что в таких мирах Заклинания не работают.

Маша вспомнила, что говорил Борейка о дыхании и порокусе, и прикусила язык.

«Если этот мир ждет только порокус, все умрут от борейкашля», – поняла она.

– Ты готова пойти на Площадь Радужного ветра и разложить артефакты? – спросила Ольга.

– Вы забыли кое-что! У вашей звезды семь лучей, а предметов шесть! – Маша сгребла подарки с подноса.

– Я думаю, седьмой луч – для Радужного ветра. Мы никогда не видели этот праздник вживую, но на сохранившихся иллюстрациях радуга бьет из семиконечной звезды в небо. По крайней мере о Красном ветре у нас нет никакой информации, ни одного свидетельства, никаких архивов…

– Кроме красной стрелки ветрометров, – уточнил Штиль.

– И Красных круглиц, на которых никто не живет, – подтвердила Ольга.

Ольга несколько раз накидывала на Машу жилетку и стряхивала ее, пока та не научилась снимать ее сама. Голова перестала кружиться, видимо, девочка уже привыкла. Ткачи Заклинаний в это время разговаривали с зеркалами, объясняя своим коллегам, когда им собираться на площадях их городов. Маша краем уха слышала только, что в Большой Куче будут использованы шесть воздушных шариков, в Мраморном лабиринте шесть окрашенных кристаллов, в Каменном Сердце шесть разноцветных стеклянных флаконов.

– Нет-нет, для Аэрона не фиолетовый, только сиреневый! – объяснял кому-то Штиль. – Фиолетовый давно устарел и не работает даже на ветряках! Это принципиально!

Маша удивилась, вспомнив, что сама в первые дни размышляла на эту тему. Честно говоря, она, далекая от цветов и красок, не особо и видела разницу. Ей вообще больше нравился лиловый. Но если Ткачам принципиально, то и ладно, у нее своих проблем хватает…

Маша разложила вещи обратно по карманам и надела жилетку. Ольга взяла ее на руки и сама вынесла из дома. На улице их ждали вороноголовые.

– Вы та самая дама, что держит ручную белку? Это вашего слугу мы встретили сегодня?

– Возможно, – осторожно ответила Ольга, не сбавляя хода. Маша чувствовала, какие у нее холодные пальцы. – Белка молодая, глупая, иногда убегает…

Она донесла ее до кустарника, Маша сразу его узнала. Это за ним была Площадь Радужного ветра.