Игорь решил — лучше молчать. Но Божич, казалось, уже не хотел общения. Увлекся, оседлав, очевидно, своего любимого конька, продолжал:

— Читал твое дело, пока ты исправлялся в БУРе. Внимательно читал, много думал, некоторые справки наводил. Что-то с тобой тот капитан Сомов не поделил. — Мгновенно ощутив реакцию Вовка, поспешил уточнить: — Только без этих… без иллюзий… Органы не ошибаются. Не для того нам партия и лично товарищ Сталин доверили этот сложный участок. Тем более когда военное время и врагом может стать каждый.

— И я правильно сижу? — вырвалось у Игоря.

— Правильно. — Отвечая, Божич и бровью не повел. — Но слушай битого опера: по-хорошему твой Сомов должен был собрать больше доказательств твоей антисоветской деятельности. Потому что мастерить дело за один анекдот… Хотя я на фронте не был. Просился — не пустили. Без меня тут хозяйство развалится до фундамента, кому-то и это нужно делать. И все же, когда враг кругом, за языком следи. Знаешь, что я тебе скажу? — Массивная ладонь несколько раз легонько похлопала по поверхности стола. — Херня какая-то между тобой и Сомовым. Кошка черная пробежала, вижу. Только он тебе жизнь спас, если хочешь знать.

— Как это?

— Вот так. Очень просто. Начни начальник особого отдела полка собирать на языкатого старлея материальчик — можно подшить на расстрельную статью. А так — анекдот. Несмешной.

Игорь решил не пытаться убеждать Божича в том, что никаких анекдотов он не рассказывал. Наверняка майор прав: ему вообще не следует понимать причину давней вражды Сомова и Вовка. Так что решил и дальше молчать.

Майор же воспринял это по-своему:

— Вот и правильно. Тебя мой коллега спас от верной смерти. Передал мне, можно сказать, в надежные руки. Не пойдешь же ты, фронтовик, к преступникам в компанию. Хорош телиться, осужденный. Расписочку?

Еще одна сделка с дьяволом, подумал Игорь. Точно такая же, как требование Сомова написать прощальное письмо Ларисе, где он непрямо отказывался от нее и сына. И тоже — письменно. Интересно, прикажет ли скрепить кровью.

Осенило внезапно. Вовк удивился, как подобное вообще могло прийти ему в голову, как только он вспомнил о Ларисе. Побаивался всерьез — не сможет сказать этого, когда протянет дольше. Потому выдал сразу, готовясь к худшему:

— Условие есть.

Божич как раз насыпал табачную полоску на разложенный прямоугольник, мастеря новую вкусную цигарку. Когда услышал, рука замерла, пальцы разжались, табак просыпался на стол.

— Что у тебя есть?

— Условие. — Теперь голос Игоря звучал тверже и увереннее.

Сложенные в щепоть пальцы потерлись друг о друга, стряхивая остатки табачных крошек.

— В этом кабинете… на этом лагерном пункте… нигде в Соликамске зэки не ставят условий лагерной администрации. И если я тебя прощаю, Вовк, то только.

— Просьба. Не условие — одна просьба. Для меня важная, если нет другого выбора. Просто помогите, гражданин майор.

Тут Вовк понял, как правы те, кто говорит про электричество в воздухе. Кажется, еще немного — и короткое замыкание, взрыв, катастрофа.

— Допустим. Я к тебе пока нормально отношусь. Чего хочешь?