Про кого, про твою маму? – сказала Лоррейн.
В смысле как к ней относятся?
Лоррейн участливо посмотрела и тихо произнесла: ну, считают немного странной.
Марианна раньше ничего такого не только не слышала, ей такое и в голову не могло прийти. Коннелл не стал вступать в разговор. Вечером он надумал пойти встретить Новый год у Келлера. Сказал – соберутся все одноклассники. Марианна предложила: может, ей остаться дома, он это как бы обдумал, а потом решил: нет, тебе нужно на люди. Она лежала на постели лицом вниз, пока он снимал одну рубашку и надевал другую. Я не посмею ослушаться приказа, сказала она. Он глянул в зеркало, поймал ее взгляд. Да, именно так, сказал он.
У Келлера было набито битком, жарко и влажно. Коннелл оказался прав – пришли почти все одноклассники. Приходилось все время издалека махать знакомым и беззвучно произносить приветы. Карен увидела их у бара и тут же обняла Марианну – от нее несильно пахло очень приятными духами. Очень рада тебя видеть, сказала ей Марианна. Пошли, потанцуем с нами, позвала Карен. Коннелл отнес их напитки вниз, на танцпол, где уже стояли Рейчел и Эрик, Лиза, и Джек, и Кьяра Хеффернан, на класс их младше. Эрик почему-то отвесил им шутливый поклон. Возможно, просто успел напиться. Гремела музыка – не поговоришь. Коннелл держал стакан Марианны, пока она снимала пальто и складывала его под стол. Никто по большому счету не танцевал, стояли и орали друг другу в ухо. Карен время от времени мило взмахивала кулачком – такой боксерский удар в пустоту. Подошли еще люди, некоторых из них Марианна видела впервые, все орали и обнимались.
В полночь, после того как все громкими криками встретили Новый год, Коннелл обнял Марианну и поцеловал. Она видела, что на них смотрят – эти взгляды будто бы физически давили ей на кожу. Похоже, раньше никто не верил в их отношения, так и не выветрилось злобное изумление по поводу давней скандальной истории. А может, им просто интересно смотреть, что происходит между двумя людьми, которые вот уже несколько лет так и не могут отлипнуть друг от друга. Марианна призналась самой себе: она бы, наверное, тоже таращилась. Когда они разъединились, Коннелл посмотрел ей в глаза и сказал: я люблю тебя. И тут она рассмеялась, сильно покраснев. Она – в его власти, он хотел ее спасти – и вот спас. Ему настолько не свойственно поступать так на людях, что он наверняка сделал это специально, чтобы доставить ей удовольствие. Как странно чувствовать, что всеми твоими действиями управляет другой человек, и одновременно как привычно. Невозможно обрести полную независимость от других, так почему не оставить попытки, думает она, почему не броситься в другом направлении – стать зависимой во всем, позволить другим зависеть от тебя, почему нет. А что он ее любит, она знает и больше этому не удивляется.
Она вылезает из душа, заворачивается в голубое банное полотенце. Зеркало запотело. Она открывает дверь, с кровати на нее смотрит Коннелл. Привет, говорит она. Затхлый воздух комнаты холодит кожу. Он сидит в постели, поставив на колени ее ноутбук. Она подходит к комоду, достает чистое белье, начинает одеваться. Он следит за ее движениями. Она вешает полотенце на дверцу шкафа, просовывает руки в рукава блузки.