– Сергей Алексеевич, придется вам некоторое время замещать меня, – сказал я генералу Ульянину.
– Что так?
– Да мне по делам надо в Питер и в Швейцарию. Адмиралтейство мне в отпуске отказало, хотя я не был в отпусках с 11-го года. Ссылка на состояние здоровья тоже не прокатила. Только я вам ничего про это не говорил. Самолет у меня есть, так что я утром вылечу в Лондон, оттуда в Женеву.
– Это через фронт, возьмите с собой кого-нибудь.
– Щербачева Бориса, моего бывшего механика.
– Так он же не здесь?
– Я его подхвачу по дороге, сяду в Эдинбурге у Борейко.
– А что за дела?
– Финансовые, денег стало приходить на счета почти вдвое меньше. Судя по всему, кто-то в России меня отодвинул от поставок топлива флоту, вот они и не хотят меня пускать обратно домой.
– Ну, это обычная история последнее время… Бардак творится, супруга пишет, что забастовки опять начались, а ведь война. И с хлебом перебои. Все дорожает, а там оклады так и не повысили. Не волнуйтесь, Степан Дмитриевич, не подведу, афишировать ваш отъезд не буду. Улетел инспектировать эскадрильи.
Мы пожали друг другу руки, и мне подготовили самолет с «гражданскими номерами» на фюзеляже. Но он был вооружен четырьмя пулеметами «Льюис-А» с ленточным питанием и со стволом без воздушной рубашки. В Эдинбург я направил летающую лодку с новым обкатанным двигателем для Бориса. Мой выбор его в качестве попутчика был не случаен: он не только мой бывший механик, но и мой связной. Из рабочих, вначале стал механиком и прапорщиком по адмиралтейству, затем закончил Гатчинскую офицерскую школу пилотов и стал лейтенантом. Он – единственный человек в дивизии, который знает о моей партийной принадлежности. В Киркуолл в тот день я не возвращался: чековая книжка с собой, дежурный чемоданчик – тоже, а Пантелеймону я оставил записку, которую ему отвезут завтра. Он переправит мои вещи туда, куда я укажу. Утром я выписал сам себе командировку и взлетел. Садиться в Эдинбурге не пришлось: моей записки, переданной с «шаврушкой», вполне хватило для того, чтобы я сделал всего один круг над аэродромом. Борис взлетел и пристроился ко мне по правому борту. Так что до самого Лондона Борис не знал о цели нашего полета. Увы, аэродромов в Англии еще не построили, в районе доков на Темзе, выше по течению, существовала лодочная станция, куда мы и приводнились. Я сам пойти в швейцарское посольство не мог, там наверняка дежурят агенты МИ-6 с моей фотографией в карманах. Поэтому все бумаги я передал Щербачеву, тот поймал такси и уехал, а я занялся топливом, осмотром самолетов и подготовкой их к полету. Плюс сходил в ближайший банк и обменял фунты на франки. Здесь это дешевле, чем в Швейцарии. Заодно отправил телеграмму в Цюрих и Женеву. Официальный повод у меня был: уехавшие из России «сальмсоновцы» затеяли тяжбу и подали в Арбитражный суд в Женеве иск по поводу патентов на бывший свой движок, но мы его не дорабатывали, отказавшись от водяного охлаждения сразу, поэтому выиграть суд они могли только в условиях нашего отсутствия в Женеве. Соответствующие письма двух крупных адвокатских контор были приложены к просьбе о предоставлении визы. А там товарищи по партии помогут получить вид на жительство или свидетельство о вынужденной эмиграции по политическим причинам. Через четыре часа Борис Александрович вернулся. Визу обещали предоставить через три дня, но мы ждать не могли. Вполне вероятна утечка информации из посольства в МИ-6, так что ожидать открытия визы мы будем в Женеве. Естественно, что не в отеле, а в полицейском управлении, но выслать нас могут только в Россию, мы – не подданные английского короля. Плюс под комбинезоном у меня парадная форма, а в дежурном чемоданчике лежат эполеты и аксельбант гвардейского Его Императорского Величества экипажа, по которому числились «крупные» авианачальники военно-морского флота России. Прорвемся! Как потом стало известно, улетели мы вовремя: через двадцать минут после нашего отлета был издан приказ «Задержать любыми средствами»! Но птичка вырвалась из лап кошки! А в посольстве кто-то активно стучит в военную контрразведку. Хорошо еще, что садились не на военном аэродроме в Гринвиче, а на лодочной станции, прямого отношения к ВМС не имеющей. Англичане поняли, что я стремлюсь выехать из Англии любыми путями, и прекратили заигрывания. Теперь они будут стремиться уничтожить меня любыми средствами. Глупо, конечно, получилось! Не требовалось им показывать «тотальное» превосходство нашей авиации перед потугами Англии «выглядеть красиво». Сам тоже нафлудил, сбив целую эскадрилью дирижаблей. Срубил бы большого и успокоился, и дело с концом, немцы бы все равно отвернули после такого. Но в бою контролировать себя сложно: видишь противника, уступающего тебе по скорости и маневренности, и не думаешь о последствиях. Что и подвело! Лететь в Россию? Там у меня «защитников» будет еще меньше, чем в Швейцарии, куда переехали все политические эмигранты из всех воюющих стран. В общем, летим, а там, как масть ляжет. В конце концов, из Валензее, это самое восточное озеро в Швейцарии, мы можем свободно добраться до Болграда, а повезет с ветрами, так и до Одессы. Не пропадем! Ага, если не собьют по дороге! Увлекшись своими думами, я чуть не пропустил атаку целой эскадрильи «Sopwith SL.T.BP», будущих знаменитых «Сопвич Pup». Родившийся как спортивный самолет, этот истребитель сумел впоследствии переломить ход воздушной войны на Западном фронте, причем синхронизаторы для пулеметов англичане поперли у нас, ни копейки не заплатив Вегенеру за его патент. Шутить англичане были не намерены и с ходу открыли прицельный, а не предупредительный, огонь. После этого я решил проучить наглеца-ведущего этой морской эскадрильи. У меня сил – втрое!