– Может, ты и сам это поймешь к моменту нашей следующей встречи. А может, и не поймешь. Вот так мы и узнаем, действительно ли ты так умен, как тебе кажется. – И она засмеялась. – Очень приятно было с тобой поболтать, но мне уже надо бежать.

– У меня есть еще один вопрос. В кафе ты сказала, что я – проект. Что ты имела в виду?

Амелия явно не собиралась отвечать на этот вопрос.

– Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.

– У меня нет с тобой ничего общего, – замотал головой Уинтер.

– Есть. Ты – такой же заложник своего опыта, как и я. Разница только в том, что у меня не все шрамы запрятаны внутри.

– Неужели ты думаешь, что ты меня знаешь? Это же совсем не так.

– Не так? Готова поклясться, что, когда ты закрываешь глаза, ты мечтаешь о крови. Разве не так? В твоих снах она льется рекой, а думаешь ты о том, как бы получше поиграть в бога. Разве может что-то быть круче, чем держать в руке этот единственный вдох между жизнью и смертью? Я это знаю, и ты это знаешь.

– Ты ошибаешься.

– Нет, не ошибаюсь.

В мгновение ока Амелия приблизилась к нему почти вплотную. Он снова ощутил ее запах и увидел всю ее маскировку. Она была настолько худощавой, что ее могло ветром сдуть. Она замерла, а потом, поворачивая голову из стороны в сторону, стала рассматривать лицо Уинтера сантиметр за сантиметром, словно пытаясь запомнить его наизусть.

– Я тебя не боюсь, – прошептал он.

– Боишься.

Амелия встала, взяла его телефон и швырнула в другой конец комнаты. Он приземлился рядом с туалетным столиком.

– Ляг на живот, руки за голову.

Уинтер перевернулся и услышал щелчок наручников. Подняв голову, он увидел, что она обвивает цепь вокруг изголовья кровати и крепит браслет на его запястье. Жестами она приказала ему поднять голову, чтобы засунуть в рот кляп. Платок был сухой и шершавый. Проверив, что наручники и кляп надежно закреплены, блондинка направилась к двери. Перед выходом она выключила лампу и снова включила свой фонарик. Дверь открылась, затем закрылась, и Уинтер остался один.

Что дальше? В наручниках он не мог подняться с постели, а с кляпом не мог позвать на помощь. Но даже и без кляпа кричать смысла не было, Мендоза все равно не услышит. Между ними две жароупорные двери, два лестничных пролета и целый этаж. Он не докричится до нее.

Уинтер огляделся в поисках рядом с собой вещи, которую он мог использовать в качестве отмычек, но ничего подходящего не было. Его набор лежал в шкафу, в кармане куртки, и даже если бы он смог дотянуться до своих часов, зубец на пряжке все равно недостаточно длинный. Ему оставалось только одно. Уинтер закрыл глаза и заставил себя заснуть.

Удары в дверь больше походили на пушечные выстрелы. Три удара, пауза, еще три удара. Шум создавал неприятную пульсацию в голове. Бум-бум-бум. Бум-бум-бум. Было очевидно, что стучит полиция и что все серьезно. Услышав такой стук, человек не на шутку испугается, адреналин ударит ему в голову, и он со всех ног побежит открывать дверь. Уинтер открыл глаза и какое-то время не мог понять, где находится. Воспоминания нахлынули градом, как только он почувствовал, как сильно затекли руки. Он попытался пошевелить ими, и наручники сразу же загремели, ударяясь об изголовье.