Только этого не хватало.

– Я арестована? – сдавленно пискнула я.

Ривера покачал головой:

– Просто зададим несколько вопросов, вот и все. Нужно прояснить пару моментов.

«Я виновна, – думала я. – Но что вам известно? Знаете ли вы, что это я его зарезала?»

– Хочешь позвонить родителям? – спросил Миллер.

– Нет, – ответила я. – Зачем? То есть… это же всего пара вопросов.

Стены в комнате для допросов были тошнотворно-горохового цвета, штукатурка на потолке облупилась. Над столом висели две лампы в серых абажурах. Деревянная столешница была вся изрезана именами и инициалами. Окна отсутствовали, жаркая каморка вся пропахла застарелым сигаретным дымом, даром что на стене висела табличка «НЕ КУРИТЬ».

Ривера жестом предложил мне один из складных стульев, стоявших вокруг стола. После этого оба офицера удалились, закрыв за собой дверь.

«Я видала такое по телику, – подумала я. – Они оставили меня тут помариноваться. Запугивают».

Минут через двадцать Ривера вернулся и занял стул напротив меня. Он вытер пальцами усы, не сводя с меня мрачных, изучающих глаз.

– Кэйтлин, налить тебе воды? У нас тут жарковато.

– Ничего страшного, – сказала я. – Мы ведь здесь ненадолго, верно?

Меня мучил только один вопрос: много ли они знают? Вдруг меня сюда привезли, чтобы припереть к стенке и вытянуть признание? Неужели меня арестуют?

– Да, всего пара вопросов, – ответил Ривера, немного поерзав. Он был слишком высок для такого стульчика.

– О Блэйде? – спросила я. А сама сцепила руки на коленях.

Ривера кивнул. Он медленно крутил золотое кольцо на пальце левой руки, не сводя с меня глаз.

– Мы так понимаем, ты была его подругой.

– Ну. Мы ходили на свидания пару раз, – сказала я. – Я не слишком хорошо его знала. Кажется, его семья переехала всего несколько месяцев назад.

Я старалась выдержать его взгляд. Каким-то образом мне удавалось говорить спокойно. Слава богу, у них нет детектора лжи.

Где-то снаружи просигналил автомобиль. Ривера крутил кольцо на пальце и не сводил с меня глаз.

– Где ты была в ночь на воскресенье, Кэйтлин? В ночь, когда убили Блэйда.

– В ночь на воскресенье? Я… э-э… я была дома, – проговорила я. – Помните? Вы ко мне заходили. Я еще тогда вам сказала, что сижу дома.

Он оставил кольцо в покое и положил руки на край стола. Может, поверил? На его невозмутимом лице ничего невозможно было прочесть.

– Постарайся вспомнить, – сказал Ривера, – когда ты в последний раз видела Блэйда?

Я замешкалась:

– Я правда не помню. Может, в четверг или в пятницу, в «У Лефти».

Офицер опять вздохнул. Он наклонился ко мне через стол. Потер щеку, заросшую черной щетиной.

– Кэйтлин, – произнес он, – зачем ты меня обманываешь?

Я похолодела. У меня из горла вырвался сдавленный звук. Я с трудом могла нормально дышать.

– В к-каком смысле? – заикаясь, проговорила я.

Не теряй головы, Кэйтлин. Не позволяй ему сбить тебя с толку. Ты сможешь довести игру до конца.

Я пыталась успокоиться, но сердце выстукивало бешеную дробь, а от сурового взгляда Риверы мурашки бегали по спине табунами.

– У нас и свидетель имеется, – лениво промолвил Ривера.