— Нет, пока мать в деревне своей живет, ее никто со мной не свяжет, а если сюда перевезете, то сразу ясно станет, что не чужие мы с ней.

— Для оборотня твой след найти не сложно, — произнес Регнум и с сочувствием посмотрел на Акиту.

Ох, как тут девушке неспокойно стало. А что если оборотница раненная, разозлившись, помчалась в деревню, к маме, Солю, Нинору?..

Прямо хоть бросай всех, прыгай на Каурого и скачи сломя голову… Страшно-то как! Не за себя, за близких страшно!..

Тут и Керан голос подал:

— Мне к своим в лес съездить надо, спросить насчет Фонинейла — примут ли они его обратно. Чтобы уж сразу или обнадежить, или расстроить. А камень этот старейшинам нашим показать можно — вдруг вспомнят. Уж больно он на наши похож.

— Вот и хорошо, — кивнул старик и протянул Керу руку: — Меня Горжином зовут.

Эльф тоже представился, раз уж такое дело:

— Керанан.

Следующие несколько дней Акита провела как во сне. Вроде и делала что-то по дому, и за Фонинейлом ухаживала…

Керан, перед тем как ускакать, много раз по-всякому переспросил, не сложно ли ей будет. Девушка уже не выдержала и на последний вопрос честно ответила:

— Без тебя ночами спать сложно, волноваться буду. А за другом твоим присмотреть — не трудно.

Кер улыбнулся, к себе прижал, поцеловал… и уехал рано утром, еще затемно. Вместе со стариком Горжином и тремя оборотнями, отправленными Регнумом для охраны и помощи, если понадобится. Все на лошадях, в человечьем облике поскакали, чтобы не так уставать в дороге.

Кристалл настоящий им с собой никто не отдал, но Кер рисунок с него сделал. Акита прямо залюбовалась — как настоящий вышел. И не скажешь, что углем на картонке.

А в дом вместо одного эльфа заселилась целая ватага оборотней. На Шазима они вроде как и огрызались, но как-то вяло. Похоже, Регнум своим дал понять, что не такой уж парень и предатель, оплошал чутка, зато у врага из-под носа камень переговорный спер.

Но все же чувствовалось пренебрежение. Может, дело и не в предательстве было, а в том, что эти молодые олухи себя считали истинными, а Шазима — «не чистым», на скорую руку сварганенным.

Но на Акиту они посматривали с удовольствием и крутились рядом — то воды из колодца помочь донести, то камин затопить, то дров нарубить, то ковер перетряхнуть… Даже овощи чистить помогали и мясо разделывать.

Еды в доме было теперь — завались… Но и едоков — как бы со счета не сбиться. Всех и по именам не упомнишь, да и менялись они часто.

Бедолага Фонинейл шарахаться и вздрагивать уставал, хотя в сознание приходил редко и ненадолго. Больше спал. Но иногда по нужде просыпался, и тут у Акиты с ним чуть до ссоры не дошло. Ходить эльфу совсем запрещено было. Да что там ходить — вставать запретили! Только сидеть, но как бы лежа-то из избы не выкатишься и в присядку до двора не допрыгаешь. Поэтому Акита под это дело горшок приспособить хотела. Но горшок хоть и большой, но все равно неудобный, и в одиночку с ним воевать сложно было. И вот тут-то вся печаль и начиналась… Выбор помощников невелик оказался — или Шазим, оборотень, или человечка, девушка.